Гарри Поттер и философский камень

Едва Гарри вошёл, все на миг примолкли, а потом громко загомонили. Он проскользнул между Роном и Гермионой за гриффиндорский стол, стараясь не замечать, что все кругом вскакивают и пялятся на него.

К счастью, почти сразу же появился Думбльдор. Гул замер.

— Вот и ещё один год прошёл! — бодро начал директор. — Но вам, прежде чем вонзить зубы в восхитительные лакомства, придётся выслушать стариковские бредни. Что это был за год! Надеюсь, ваши головы чем-нибудь да наполнились… Впереди целое лето, успеете всё основательно повытрясти к сентябрю… Итак, насколько я понимаю, пора кому-то вручить школьный кубок. Баллы распределились так: на четвёртом месте — «Гриффиндор», триста двенадцать баллов; на третьем — «Хуффльпуфф», триста пятьдесят два; «Вранзор» набрал четыреста двадцать шесть и «Слизерин» — четыреста семьдесят два балла.

Весь слизеринский стол заорал и затопал. Гарри видел, как Драко Малфой лупит кубком по столу. Тошнотворное зрелище.

— Да-да, молодцы, «Слизерин», — похвалил Думбльдор. — Однако необходимо принять во внимание последние события.

Зал притих. Улыбки на лицах слизеринцев поувяли.

— Кхем, — сказал Думбльдор. — У меня тут напоследок образовались ещё баллы. Дайте подумать. Так… Прежде всего — мистеру Рональду Уизли…

Рон побагровел и стал похож на пережарившуюся на пляже редиску.

— …за лучшую за многие годы шахматную партию, сыгранную в стенах этой школы, я начисляю «Гриффиндору» пятьдесят баллов.

От воплей гриффиндорцев едва не взлетел зачарованный потолок, а звёзды на нём замигали. Слышно было, как Перси объясняет другим старостам:

— Это мой брат, между прочим! Младший! Прошёл через шахматную доску Макгонаголл!

Наконец волнение улеглось.

— Во-вторых — мисс Гермионе Грейнджер… за победу холодной логики над жарким пламенем я начисляю «Гриффиндору» ещё пятьдесят баллов.

Гермиона закрылась локтями; Гарри заподозрил, что она разрыдалась. Гриффиндорцы чуть не лопнули от счастья — они поднялись на сто баллов!

— В-третьих… мистер Гарри Поттер, — продолжил Думбльдор. Повисла мёртвая тишина. — Его выдающееся мужество и хладнокровие приносят «Гриффиндору» ещё шестьдесят баллов.

Овация была оглушительной. Тот, кто, надрывно визжа, был ещё способен считать, уже понял, что у «Гриффиндора» теперь четыреста семьдесят два балла — и они сравнялись со «Слизерином». Они разделят кубок. Эх, если бы Думбльдор дал Гарри хоть на один балл больше!

Думбльдор поднял руку. В зале постепенно воцарилась тишина.

— Храбрость бывает разная, — улыбнулся Думбльдор. — Нужна невероятная отвага, чтобы встать на борьбу с врагами, но не меньше силы потребно, чтобы выступить против друзей. Поэтому я присуждаю десять баллов мистеру Невиллу Лонгботтому.

Человек, случайно оказавшийся за дверями Большого зала, вполне мог подумать, что там произошел взрыв — так заорали за столом «Гриффиндора». Гарри, Рон и Гермиона ликовали вместе со всеми, а Невилл от потрясения белый, исчез — столько народу бросилось его обнимать. Он ещё ни разу не получал для своего колледжа ни одного балла. Гарри, не переставая вопить, ткнул Рона под рёбра и показал на Малфоя — тот остолбенел в ужасе, будто на него наложили полный телобинт.

— И это означает, — провозгласил Думбльдор, перекрывая невообразимый гвалт, ибо и «Хуффльпуфф», и «Вранзор» торжествовали падение «Слизерина», — что нам пора сменить декорации.

Он хлопнул в ладоши. В мгновение ока зелёные драпировки сменились алыми, а серебро — золотом; огромная слизеринская змея исчезла, и её место занял могучий гриффиндорский лев. Злей с жутковатой натянутой улыбкой пожимал руку профессору Макгонаголл. Он перехватил взгляд Гарри, и тот сразу понял, что любви к нему у Злея не прибавилось ни на йоту. Но Гарри не тревожился. Казалось, в следующем году всё будет нормально — нормально по меркам «Хогварца», естественно.

То был лучший вечер в жизни Гарри — лучше выигрыша в матче, и лучше Рождества, и лучше нокаутирования горного тролля… Он никогда ни за что не забудет этот вечер.

Гарри и не помнил, что ещё должны объявить результаты экзаменов, но их объявили. К великому удивлению и Гарри, и Рона, они оба сдали довольно неплохо, а Гермиона, разумеется, оказалась лучшей среди первоклассников. Даже Невилл переполз в следующий класс: хорошая оценка по гербологии перевесила чудовищную по зельеделию. Все рассчитывали, что из школы вышвырнут Гойла, который был столь же туп, сколь и гнусен, однако и он всё сдал. Обидно, но, как сказал Рон, даже в мечтах не стоит наглеть.

И вот гардеробы вдруг опустели, вещи сложились в сундуки, жабу Невилла изловили в углу туалета, а ученикам раздали напоминания о запрете колдовать на каникулах («Я всякий раз надеюсь, что про них забудут», — грустно вздохнул Фред Уизли). Огрид рассадил первоклассников по лодкам и переправил через озеро; они уселись в «Хогварц-экспресс», болтая и смеясь, а пейзаж за окном становился всё зеленее и опрятнее; жуя всевкусные орешки, они проезжали мугловые городки; снимали колдовские одежды и натягивали куртки; и вот наконец подъехали к платформе девять и три четверти на вокзале Кингз-Кросс.