Гарри Поттер и Философский Камень (Luthien ver.2)

— О, разумеется, все веселятся, — возмущённо подтвердила она. — Казалось бы, им следовало бы быть чуточку осторожнее, но нет, — даже магглы заметили, что происходит нечто странное. Об этом говорили в их новостях, — она кивнула в сторону тёмного окна гостиной Дёрсли. — Я слышала. Стаи сов… звездопад… Что ж, они ведь не глупцы, какими их, похоже, считают. Они бы обязательно что-то заподозрили. Звездопад в Кенте! Наверняка дело рук Дедалуса Диггла. Он никогда не отличался особой сообразительностью.

— Их трудно винить, — мягко возразил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было очень мало поводов для веселья.

— Я знаю, — недовольно буркнула профессор Макгонаголл, — но нельзя же терять голову. Люди ведут себя совершенно легкомысленно, средь бела дня разгуливают по улицам, не удосужившись даже одеться как магглы, и распространяют сплетни!

Профессор покосилась на Дамблдора, словно надеялась что-то услышать от него в ответ, однако он промолчал, и она продолжила:

— Будет просто чудесно, если магглы узнают о нашем существовании в тот самый день, когда, по слухам, Сами-Знаете-Кого, наконец, не стало. Ведь его действительно больше нет, Дамблдор?

— Очевидно, так, — кивнул Дамблдор. — Нам есть, чему радоваться. Не желаете ли лимонную шипучку?

— Что?

— Лимонную шипучку. Это такие маггловые сладости, лично мне очень нравятся.

— Нет, спасибо, — холодно отказалась профессор Макгонаголл, — видно, этот момент казался ей совершенно неподходящим для поедания лимонных шипучек. — Как я уже сказала, даже если Сами-Знаете-Кого больше нет…

— Моя дорогая профессор, неужели такой разумный человек, как вы, не может называть его по имени? Все эти «Сами-Знаете-Кто» — абсурд, одиннадцать лет я убеждал людей называть его настоящим именем — Волдеморт.

Профессор Макгонаголл вздрогнула, однако Дамблдор, увлечённо отлепляя друг от друга две лимонные шипучки, не заметил этого.

— Если мы будем и дальше называть его «Сами-Знаете-Кто», только себя запутаем. Я никогда не видел причин бояться имени Волдеморта.

— Я знаю, — раздражённо, и вместе с тем восхищённо ответила профессор Макгонаголл. — Но вы не такой, как все. Каждый знает, что вы — единственный, кого Сами-Знаете — ну хорошо, Волдеморт — всегда опасался.

— Вы мне льстите, — спокойно отозвался Дамблдор. — Волдеморт обладал силой, которая мне всегда была неподвластна.

— Только потому, что вы слишком… м-м… благородны, чтобы использовать её.

— Какое счастье, что сейчас темно. Я не краснел так сильно с тех пор, как услышал от мадам Помфри, что ей нравятся мои меховые наушники.

Профессор Макгонаголл искоса взглянула на Дамблдора и продолжила:

— Совы — это ещё мелочи по сравнению с последними слухами. Вы знаете, о чём сейчас все твердят? О том, почему он исчез? О том, что наконец его остановило?

Похоже, профессор Макгонаголл подвела разговор к той теме, что беспокоила её больше всего, ради которой она и провела целый день на холодной садовой ограде. Ни в обличье кошки, ни в обличье женщины она никогда ещё не буравила Дамблдора таким отчаянным взглядом, как сейчас. Было ясно — что бы «все» ни говорили, она не поверит, пока Дамблдор не подтвердит это. Впрочем, тот выбирал очередную шипучку и не ответил.

— Говорят, — с нажимом произнесла она, — что прошлой ночью он объявился в Годриковой Лощине. Чтобы найти Поттеров. И, по слухам, Лили и Джеймс Поттер, они… они… погибли.

Дамблдор склонил голову. Профессор Макгонаголл ахнула:

— Лили и Джеймс… Не может быть… Я так не хотела в это верить… Ох, Альбус…

Дамблдор погладил её по плечу:

— Я знаю… знаю… — сдавленно проговорил он.

Профессор Макгонаголл дрожащим голосом продолжила:

— Это ещё не всё. Говорят, он пытался убить их сына, Гарри. Но он… он не смог. Он не справился с маленьким мальчиком. Никто не знает, отчего это случилось, но, по слухам, когда Волдеморту не удалось убить Гарри Поттера, его дух ослаб… и поэтому он исчез.

Дамблдор мрачно кивнул.

— Это… это правда? — запнулась профессор Макгонаголл. — После всего, что он совершил… после стольких людей, убитых им… он не смог одолеть маленького ребёнка? Это просто поразительно… Из всех попыток остановить его… но как, во имя неба, Гарри удалось выжить?

— Мы можем лишь гадать, — покачал головой Дамблдор. — Возможно, не узнаем никогда.

Профессор Макгонаголл промокнула глаза кружевным платком. Дамблдор извлёк из кармана золотые часы и, взглянув на них, вздохнул. Это были очень необычные часы. У них было двенадцать стрелок, но ни одной цифры, — вместо них по кругу двигались крошечные планетки. Впрочем, должно быть, для Дамблдора это имело смысл, так как, опустив их обратно в карман, он чуть нахмурился:

— Хагрид опаздывает. Кстати, это наверняка он рассказал вам, что я приду сюда?

— Да, — подтвердила профессор Макгонаголл. — И вы наверняка не расскажете мне, зачем вы пришли?

— Я должен передать Гарри его дяде и тёте. Теперь они его единственные родственники.