Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8.

"Ну-у… не совсем, дорогуша", - смутилась трубка. – "Я говорю о сборе сведений о хозяевах твоего особняка. Я уломал-таки банковских чинуш, и они раскололись, оцени мои таланты".

"Да что ты!" – заволновалась я, кидаясь к миникомпу. – "Вот это удача! Как раз вовремя. Давай, рассказывай, я записываю!"

"Карпентеры", - продиктовала трубка. – "Джо и Мэри. Год рождения я нигде не смог найти, будто и не рождались они вовсе. Дом перешел к ним от некой Валери М. Эвергрин еще в 1997 году, только непонятно, по наследству или дарственной, в банке нет по этому поводу никаких документов, только дата вступления во владение собственностью. А вот семье Эвергринов этот дом принадлежал с незапамятных времен. Я раскопал кое-какие документы, так вот: отец этой самой Валери был старшим инспектором в полиции Ньютон Эббота. И дед Валери тоже жил здесь почти сто лет назад. Думаю, ты сможешь найти упоминание об Эвергинах в местной церкви, он когда-то исполнял там обязанности священника. Это облегчает тебе поиски?"

"О, Мэтт, огромное спасибо! Но здешнюю церковь разрушили еще во время первой войны, никаких записей не осталось, впрочем, Эвергрины меня не очень интересуют. Я хочу побольше узнать о таинственных Карпентерах. Что еще о них известно?"

"Больше ничего. Кроме свидетельства о вступлении в права собственности – никаких бумаг, даже номера старых бумажных паспортов нигде не указаны. Дата рождения, их тогдашний возраст, наследники, родственники – ничего не известно. Впрочем, родственников, верно, не было, раз после их смерти дом в счет погашения каких-то долгов перешел банку".

"А когда они умерли?" – жадно спросила я, щелкая клавишами. – "И как?"

"Вот это и интересно! Я все эти сведения получил от старого зава кредитного отдела Рэмсгейтского филиала, он уже лет пятнадцать там работает. И пока я не задал этот вопрос, все было на мази, но после того, как я заинтересовался кончиной главы этой семейки, он как воды в рот набрал".

"Ты мало предлагал ему, что ли?"

"Ничего себе, мало! Я озолотил его на весь ближайший год, но когда дело до Карпентеров дошло, он просто замолчал, Конни, представляешь? Я его спрашиваю – а он молчит, и все тут! Точно не может и слова вымолвить".

"Ну, ладно", - я наморщила лоб. Неужели местные призраки имеют какое-то влияние на то, что происходит вне дома? – "А что случилось с предыдущей хозяйкой, ты не выяснил?"

"Старикан понятия о ней не имеет, он тогда еще, поди, и не родился, когда эта Валери Эвергрин получила дом после смерти отца", – сказала трубка и заторопилась. – "Ну, ладушки, Конни, у меня тут пресс-конференция по случаю выхода новой книги Гордона Хэмиша на вечер намечена. Если еще что-то раскопаю – позвоню".

Я нажала кнопку, тоже отключилась и откинулась на стуле, сортируя факты. Интересно, чье это привидение оказалось таким докучливым: одного из Карпентеров или этой Валери Эвергрин? О ее отце, наверное, можно спросить у Паттерсона, не может же он не знать фамилии тех, кто раньше возглавлял его участок, пусть и много лет назад. Интересно, сколько времени здесь провела сама Валери? И у кого можно узнать о том, где она могла работать… А работать она должна была, вряд ли папа-инспектор оставил ей в наследство золотые горы. С другой стороны, она могла уехать в Эксетер или в Лондон, выйти замуж, сменить фамилию, умереть раньше мужа или погибнуть на первой войне. А Карпентеры были ее единственными родственниками, вот и получили они дом по наследству. С другой стороны, пока никаких доказательств того, что дом перешел к ним по завещанию, нет. И эта теория никак не объясняет летающие вазы и упрямую аккуратность моего привидения. К тому же в этом доме явно жил ребенок, куда же он подевался? Может быть, умер, и безутешные родители переехали отсюда, чтобы дом не напоминал им об этом горе? Потом они скончались, не оставив завещания, и дом перешел во владение банка. Не ребенок ли стал тем самым шалуном-призраком, который так упорно пытается произвести на меня впечатление? Я так увлеклась – записывала различные теории, чертила схемы и рассеянно украшала их многочисленными чертиками и рисунками зловещих призраков, жадно сжимающих в объятиях ружья, метлы и вазы – что не заметила, как снова стемнело. Чулан на сегодня явно отменяется, подумала я с тайным облегчением: возиться с пыльным барахлом не очень хочется, когда творческая мысль разгулялась не на шутку. Я лихорадочно делала наброски сюжета и имен героев, даже основываясь на таком мизерном количестве фактов, и ничего не могла с собой поделать.

Очередной телефонный звонок настиг меня прямо посреди захватывающего пассажа – предположения о трагической смерти несчастного дитяти по причине насильственного утопления в таинственном вазоне. На этот раз это было юное полицейское дарование.

"Чем порадуете, офицер Паттерсон?"

"Он умер!" - провозгласил он торжествующе.

"Кто?" – испугалась я.

"Тот человек, который жил здесь раньше".

"Это мне и без вас известно", - откликнулась я разочарованно.