Гарри Поттер и Комната Секретов

Гарри подождал, пока Чаруальд скроется из виду, затем вытащил Рона из-за куста, подвел его к двери в хижину и громко постучал.

Огрид открыл сразу же, с крайне недовольным выражением лица, но, увидев, кто пришел, заметно просветлел.

— А я-то жду-пожду, когда ж они меня навестят… заходите, заходите… Думал, профессор Чаруальд воротился…

Гарри с Гермионой поддерживали Рона под локотки, чтобы он не споткнулся на пороге. Они вошли в хижину, где была одна-единственная комната с огромнейшей кроватью в одном углу и камином в другом. В камине весело потрескивал огонь. На Огрида история со слизняками, которую Гарри наспех поведал, пока усаживал Рона в кресло, не произвела особого впечатления.

— Уж лучше наружу, чем внутрь, — оптимистично сказал он, подставляя Рону огромный медный таз. — Давай, Рон, не стесняйся.

— Мне кажется, с ними ничего не поделаешь, надо просто ждать, когда это прекратится, — поделилась своими опасениями Гермиона, обеспокоено наблюдавшая за Роном, который свесился над тазом. — Это и в лучшие-то времена очень трудное проклятие, а уж со сломанной палочкой…

Огрид суетился, накрывая на стол. Клык, немецкий дог, на радостях обслюнявил Гарри с ног до головы.

— А чего от тебя хотел Чаруальд? — спросил Гарри, почесывая Клыка за ухом.

— Учил изгонять водяных из колодца, — проворчал Огрид, убирая со стола недощипанного петуха и ставя на его место чайник. — Будто я сам не знаю. И всё чего-то городил, как он откуда-то изгонял банши. Ежели он сказал хоть слово правды, я съем свой чайник!

Огриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей «Хогварца», поэтому Гарри посмотрел на него с огромным удивлением. Гермиона же в ответ на эту реплику произнесла более высоким, чем обычно, голосом:

— Мне кажется, ты несправедлив. Ведь сам профессор Думбльдор посчитал Чаруальда лучшим претендентом на эту должность…

— Скажи лучше, единственным претендентом, — ответил Огрид, протягивая тарелку с ирисками из патоки. Рон спазматически кашлял над тазом, — да-да, единственным. Попробуй найди кого — никто с силами зла дела иметь не хочет. Работенка-то гиблая. Стали уж думать, сама должность заколдована. И правда — разве ж на ней кто поболе года продержался? То-то. Лучше расскажите, кого это он хотел проклясть? — спросил Огрид, кивая в сторону Рона.

— Малфой обозвал Гермиону — как-то очень нехорошо, все будто взбесились, когда услышали…

— А это и было очень нехорошо, — прохрипел Рон, и его сильно побледневшее, покрытое каплями пота лицо появилось над столом. — Малфой обозвал ее мугродьем, Огрид…

Рон снова нырнул — пошла очередная волна слизняков. Огрид разъярился.

— Да как он посмел! — зарычал он, глядя на Гермиону.

— Посмел, — сказала она. — Но я не знаю, что это значит. Я, конечно, поняла, что это что-то очень грубое…

— Это самое оскорбительное, что только можно придумать, — из последних сил выдавил Рон, снова появляясь на поверхности, — Мугродье — это очень нехорошее название для тех, у кого родители муглы, понимаешь, у кого неколдовская кровь. Есть такие колдуны — такие, как Малфоева семейка, например, — они считают себя выше других, потому что у них, что называется, чистая кровь. — Рон слабо икнул и выкашлял себе на ладонь маленького слизнячка. Он выбросил его в таз и продолжил: — Я хочу сказать, все остальные понимают, что какая там у кого кровь, совершенно неважно. Вот, скажем, Невилль Длиннопопп — происхождение колдовское дальше некуда, а он котел норовит вверх дном поставить.

— И не изобрели еще такого заклинания, которое было б не по силам нашей Гермионе, — гордо добавил Огрид, отчего щеки девочки зарделись.

— Это отвратительно — называть кого-то таким словом, — сказал Рон, вытирая пот с бровей трясущейся рукой. — Грязная кровь, видите ли. Смешно! В любом случае, в наше время большинство колдунов — полукровки. Мы бы вымерли, если бы не вступали в браки с муглами.

У него снова начался приступ рвоты, и он исчез под столом.

— Да я тебя вовсе не виню, я б и сам на него наслал чего похуже, — Огрид повысил голос, чтобы перекрыть шум, когда слизняки застучали по стенкам таза. — Но, может, и хорошо, что твоя палочка забастовала. Вообрази, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, узнай он, что на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.

Гарри хотел вмешаться и сказать, что когда из тебя валятся слизняки, это беда похуже, чем гнев отца Малфоя, но не смог, ириска зацементировала ему челюсти.

— Гарри, — сказал Огрид, так, будто вдруг вспомнил о чем-то, — а я на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то и забыл…

От злости Гарри удалось разлепить зубы.

— Не раздавал я никаких автографов! — разгорячился он. — Если Чаруальд будет продолжать…

Тут он увидел, что Огрид смеется.

— Да пошутил я, — проговорил он и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик ткнулся носом в стол. — Знаю, не раздавал. Так и сказал Чаруальду, дескать, ему это не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, без проблем.

— Спорим, ему это не понравилось, — сказал Гарри, выпрямляясь и потирая подбородок.