Гарри Поттер и кубок огня

– Давай-ка лучше в лазарет, – посоветовал Гарри, – мы скажем профессору Спарж, куда ты пошла…

– Я ее предупреждал! – сказал Рон, как только Гермиона, прижимая к себе руки, побежала к дверям. – Я говорил, не надо раздражать Риту Вритер! Ты только послушай… – Он зачитал выдержку из одного письма: – «Я прочла в “Ведьмополитене”, как ты обманываешь Гарри Поттера, а этот мальчик и без того в жизни натерпелся, и за это я тебе в следующем письме пошлю такое проклятие, что не обрадуешься, только найду вот конверт побольше». О-о-о, Гермионе надо смотреть в оба!

На гербологию Гермиона не явилась. Выходя из теплицы, Гарри с Роном увидели, как с парадного крыльца спускаются Малфой, Краббе и Гойл. Позади них шептались и хихикали Панси Паркинсон с подружками. Заметив Гарри, Панси прокричала:

– Поттер, ты что, расстался со своей любовью? Отчего это она за завтраком так расстроилась?

Гарри решил не обращать внимания – он не хотел, чтоб эта дура радовалась, зная, сколько бед принесла статья в «Ведьмополитене».

Огрид, на прошлом занятии объявивший, что с единорогами покончено, ждал учеников возле своей хижины. У его ног стояли ящики. При виде их у Гарри внутри все оборвалось – неужели опять народились драклы? – но, подойдя ближе и заглянув внутрь, увидел пушистых черненьких зверьков с длинными хоботками и забавными, плоскими, как лопатки, передними лапками. Уставившись на ребят, зверьки удивленно моргали, вежливо недоумевая, отчего это им уделяется столько внимания.

– Это нюхли, – объяснил Огрид, когда все подошли. – Живут в основном на приисках. Любят блестящее… вот смотрите-ка.

Один нюхль прыгнул и попытался скусить часы с запястья Панси Паркинсон. Та завизжала и отскочила.

– Они прям как детекторы на всякие драгоценности, – радостно сообщил Огрид. – Мы с ними сегодня поиграемся. Видите? – Он показал на свежевспаханный участок. Здесь он копал, когда Гарри наблюдал за ним из совяльни. – Я тут поназарывал золотых монеток. Чей нюхль отыщет больше всех денег, тому приз. Только с себя снимите все ценное, а потом выбирайте нюхля и приготовьтесь выпускать.

Гарри снял неработающие часы, которые носил только по привычке, и спрятал в карман. Потом выбрал себе нюхля. Тот сунул Гарри в ухо носик-трубочку и с энтузиазмом посопел. Ну прямо живая игрушка.

– Погодите-ка… – Огрид глядел в корзину. – Тут один лишний… Кого нету? Где Гермиона?

– Пошла в лазарет, – ответил Рон.

– Мы потом объясним, – пробормотал Гарри. Панси Паркинсон заинтересованно прислушивалась.

Это был, пожалуй, рекордно занятный урок ухода за магическими существами. Нюхли ныряли под землю и выныривали, точно это была вода. Каждый безошибочно бросался к тому ученику, который его выпустил, и ссыпал добытое золото ему в руки. Нюхль Рона оказался самым трудолюбивым, и скоро у Рона было полно денег.

– А их можно купить и держать дома, Огрид? – с воодушевлением спросил он. Его нюхль опять нырнул, обрызгав Рона грязью.

– Твоей маме не понравится, – ухмыльнулся Огрид, – они, нюхли эти, дома разрушают. Кажись, они уж все собрали, – добавил он, обойдя вскопанный участок, куда продолжали нырять нюхли. – Я зарыл всего сто монет. А, вот и Гермиона!

По газону брела Гермиона – руки сильно забинтованы, лицо несчастное. Панси Паркинсон наблюдала за ней цепкими глазками.

– Ну чего, давайте смотреть, кто чего набрал! – провозгласил Огрид. – Считайте монеты! А красть их ни к чему, Гойл, – он сузил глаза-жуки, – это лепреконово золото. Через пару часов исчезнет.

Недовольный Гойл высыпал золото из карманов. Самую высокую производительность показал нюхль Рона, и в награду Огрид дал Рону громаднейший кус рахатлукулловского шоколада. Тут по двору разнеслись удары колокола, созывающие на обед. Все отправились в замок, но Гарри, Рон и Гермиона остались помочь Огриду рассадить нюхлей по ящикам. Гарри заметил, что из окна кареты за ними наблюдает мадам Максим.

– А чегой-то у тебя с руками, Гермиона? – участливо спросил Огрид.

Гермиона рассказала про утренние гневные письма и конверт с буботуберовым гноем.

– А-а-а-а, это ерунда, не переживай, – ласково поглядев на нее сверху, посоветовал Огрид. – Я таких писем наполучал – уж будьте любезны, после того, как Рита Вритер про мою мамашу-то написала. «Ты чудовище, тебя надо усыпить». «Твоя мать убивала невинных людей, была б у тебя совесть, ты б в озере утопился».

– Не может быть! – воскликнула крайне шокированная Гермиона.

– Да вот может, – сказал Огрид, перетаскивая ящики с нюхлями под стену хижины. – Они ж просто придурки. Ты эти письма, ежели еще будут, не открывай, кидай сразу в огонь.

– Ты пропустила отличный урок, – сообщил Гермионе Гарри, когда все трое уже возвращались в замок. – Они такие симпатичные, эти нюхли. Правда, Рон?

Рон между тем, нахмурившись в ужасном расстройстве, взирал на шоколад.

– Что такое? – спросил Гарри. – Начинка не та?

– Нет, – бросил Рон. – Ты почему мне не сказал про золото?

– Какое золото? – не понял Гарри.

– Золото, которое я тебе отдал на финальном матче. Лепреконово, за омниокуляр. В Высшей ложе. Почему ты не сказал, что оно исчезло?