Гарри Поттер и кубок огня

Гарри ничего не мог поделать, его слишком крепко связали… опустив глаза, он безнадежно рвался из пут… потом увидел сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной руке Червехвоста. Почувствовал, как лезвие входит в сгиб правой руки. По рваному рукаву мантии заструилась кровь. Червехвост, от боли стеная, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднес к порезу и набрал крови.

Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил кровь Гарри туда. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно-белой. Червехвост, завершив свои труды, упал у котла на колени, затем повалился на бок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая культю.

Котел бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что все остальное сделалось бархатно-черным. Больше ничего не происходило…

Пусть ничего не получится, думал Гарри, пусть бы он утонул…

И внезапно бурление улеглось, искры исчезли. Из котла клубами повалил белый пар, скрыв все вокруг, и Гарри не видел больше ни Червехвоста, ни Седрика, ничего, кроме этой мглы… все пошло не так, подумал он… оно утонуло… пожалуйста… пожалуйста, пусть оно умерло…

Но затем его окатило волной ледяного страха – сквозь пар он различил, как над котлом медленно вздымается черный силуэт высокого, как скелет худого человека.

– Одень меня, – приказал из тумана пронзительный ледяной голос, и Червехвост, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованный обрубок, торопливо схватил с земли черные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина.

Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла… и Гарри воочию увидел лицо, которое вот уже три года преследовало его в кошмарах. Белее кости, с широко расставленными злобными багровыми глазами, змеиным плоским носом и широкими прорезями ноздрей…

Лорд Вольдеморт восстал вновь.

Глава тридцать третья Упивающиеся смертью

Вольдеморт отвел взгляд от Гарри и стал осматривать свое тело. Кисти его походили на крупных бледных пауков; длинные белые пальцы нежно касались груди, плеч, лица… Красные глаза с кошачьими прорезями зрачков светились во тьме ярче прежнего. Он вытянул руки и с гримасой экзальтированного восторга принялся сгибать и разгибать пальцы. Он не обращал внимания ни на истекающего кровью Червехвоста, который корчился на земле, ни на гигантскую змею, что, шипя, медленно скользила вокруг могилы. Неестественно-длинные пальцы скользнули глубоко в карман мантии и вытащили волшебную палочку. Вольдеморт любовно погладил ее, а затем направил на Червехвоста. Того приподняло над землей и швырнуло к надгробию, к которому был привязан Гарри. Червехвост рыдающим комком обмяк у края могилы и замер. Вольдеморт обратил багровые глаза к Гарри и исторг пронзительный, ледяной, безжалостный смех.

Мантия Червехвоста – он кое-как укутал ею культю – тускло блестела от крови.

– Милорд, – давясь рыданиями, взмолился он, – милорд… вы обещали… вы же обещали…

– Вытяни руку, – с ленцой процедил Вольдеморт.

– О господин… благодарю вас, господин…

Он протянул кровоточащую культю, но Вольдеморт снова рассмеялся:

– Другую руку, Червехвост.

– Господин, прошу вас… умоляю…

Вольдеморт нагнулся, схватил Червехвоста за левую руку и рванул на себя, откинув рукав. Гарри увидел на коже ярко-красную татуировку – череп, изо рта змея, то же самое изображение, которое появилось в небе на финале кубка, Смертный Знак. Вольдеморт вгляделся, не обращая внимания на неконтролируемые спазмы, сотрясающие тело Червехвоста.

– Снова появился, – вкрадчиво проговорил Вольдеморт, – они должны были уже понять… вот мы и увидим… вот мы и узнаем…

Он вдавил в отметину длинный белый указательный палец.

Шрам Гарри в очередной раз пронзила ужасная боль, а Червехвост взвыл с новой силой: когда Вольдеморт отнял палец от Знака, тот стал угольно-черным.

С жестоким удовлетворением на лице Вольдеморт выпрямился, вскинул голову и огляделся.

– Интересно, сколько храбрецов явятся, едва почувствуют? – зашептал он, поднимая к звездам тускло светящиеся красные глаза. – И сколько дураков осмелятся не явиться?

Он принялся расхаживать перед Гарри и Червехвостом, глазами обводя кладбище. Минуту спустя он снова посмотрел на Гарри, и змеиное лицо исказила зловещая улыбка.

– Гарри Поттер, ты стоишь на бренных останках моего покойного отца, – зашипел он, – мугла и редкого болвана… прямо как твоя дорогая матушка. Но оба оказались в своем роде полезны, не так ли? Твоя маменька умерла, защищая тебя, младенца… а своего папеньку я убил, и ты только посмотри, какую пользу мне принес дорогой покойничек…

Вольдеморт опять расхохотался. Он ходил взад-вперед, поглядывая по сторонам. Змея кругами ползала в траве.