Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

- Я не хочу оправдываться, это глупо, но я хочу, чтобы ты поняла, - продолжил Рон. - Не смогу объяснить, почему мне кажется, что для нас всех сейчас так важно именно понять друг друга, может быть, потому, что завтра никого из нас уже не будет в живых…

Гермиона предупреждающе нахмурилась, но Рон, досадливо поморщившись, взмахнул длинной рукой, останавливая невысказанное ею:

- Гермиона, не надо про панику и деморализацию. Это все чушь, и уж ты это точно понимаешь. Девчонки могут на что-то надеяться, но реально надежды нет. Скорее всего, мы умрем. Но это не повод не попытаться умереть достойно.

Я говорю сейчас не об этом.

- А о чём тогда? – холодно поинтересовалась Гермиона.

- О том, что я понял после Зелёного Праздника.

Гермиона кивнула. То, что она сама получила от Куно Глендейла древний кельтский амулет, маленький, но страшно тяжёлый кристалл, от которого болели и горели руки, если слишком долго держать его в ладони, до сих пор плохо укладывалось в её сознании, поэтому то, что скажет Рон, было очень интересно и важно.

- Когда мы здесь оказались - в Хогвартсе, я имею в виду - и стало ясно, что свиток Ллудда пропал и мы не сможем вернуться, - заговорил Рон, закусывая губу и потирая лоб, видно было, с каким трудом ему даётся этот разговор, - я, я… как это тебе объяснить, я словно умер…

- Не понимаю. Мне так показалось, что все обстояло в точности до наоборот – ты собирался жить, причем долго и счастливо. Только без нас, - против её воли давняя обида прорезалась в голосе.

- Я всё не то говорю, - отчаянно выкрикнул Рон, - и ты не то говоришь! Не жить – выжить. А для того, чтобы выжить здесь, нужно стать зверем. Вот я и озверел… Понимаешь, я словно в ловушку свалился, а там, на дне – острые колья. И можно выпрыгнуть, но для этого нужно отбросить всё-всё прошлое, всего старого Рона… А у меня Джинни, мама её очень любит, я не могу её бросить. Вот я и говорю, что я умер, - бессвязно закончил Рон, но Гермиона поняла. Она и себя ловила иногда на похожих мыслях – в том числе на желании переступить через некоторые свои принципы, чтобы почувствовать себя не лишней, не чужой - иногда, с Робертом… Но так и не смогла через них переступить.

- Ведь ты же тоже думала о будущем, когда ходила на свидания с Робертом, - вот это Рон сказал зря. Гермиона разозлилась:

- Не сравнивай, пожалуйста! Если хочешь знать, я сделала это от отчаяния, когда ты меня бросил. И Роберт не чета твоей Матильде…

- Да? – опасным тоном перепросил Рон. – Это почему же? Она предала всех из-за отца, повинуясь дочернему долгу перед Вольдемортом, он сделал то же самое, повинуясь сыновнему долгу перед Слизерином. В чём разница?

- В чём? – взгляд Гермионы потяжелел. – А я тебе сейчас объясню, в чём. Матильда не могла не знать о готовящемся нападении. И возможно, участвовала в его подготовке. А Роберт узнал об этом в последний момент, и не мог ослушаться отца. К тому же, он пытался спасти меня…

- А всех остальных предал, - возмущённо бросил Рон.

- А чем он в этой ситуации отличается от тебя? – парировала Гермиона. – Разница лишь в одном – ты собирался позаботиться о Джинни, а Роберт – обо мне.

- Ты так говоришь, потому что влюблена в него! – Рон, забыв о том, что собирался каяться, обвиняющим жестом поднял палец.

Гермиона опомнилась первой.

- Послушай, Рон. Мы же не с этого начали. Какая разница, кто в кого влюблён, вернее, был влюблён? Сейчас это не имеет никакого значения. К тому же я вовсе не была влюблена в Роберта, просто он, знаешь, - она запнулась, подыскивая слова и с радостью наблюдая, что Рон тоже пришёл в себя, - он не похож на всех этих местных людей. Он сильный и умный, с ним интересно, с ним можно говорить на любые темы, и при этом не надо ничего разжёвывать, нет интеллектуального барьера. И … он не на месте здесь, что ли. Он больше похож на человека из двадцатого века.

- Ты бы позвала его с собой, если бы мы могли вернуться? – перебил ее Рон.

- Да, - не раздумывая, ответила Гермиона. И так же ничуть не раздумывая, прибавила, - только он бы непременно отказался. Не захотел бы быть обузой.