Гарри Поттер и Лес Теней. Альтернативное окончание.

Но стоящая проблема выживания не располагала к капризам, приходилось мириться с тем, что есть. Магическое домоводство помогло пришельцам из будущего обзавестись средневековыми костюмами и не чувствовать себя белыми воронами, а магическая кулинария спасла их от голодной смерти: ресурсы Хогвартса – ни огород, ни хлев и птичий двор – не были рассчитаны на такое количество едоков, и всем обитателям замка пришлось сидеть бы на голодном пайке с туго затянутыми поясами, если бы не усилия Валери, на которую легка основная тяжесть по наколдовыванию магической еды. Хотя и в этой области таланты Валери ненамного превышали её обычные кулинарные, вернее, антикулинарные, способности. Плюс ночные вылазки профессора Снейпа, который наотрез отказался есть картонно-каучуковые бифштексы и охотился на ланей, оленей и мелкую летающую дичь в Лесу Теней (О, Мерлин, что бы сказал Глор, если бы знал!) – вполне успешно, надо сказать, охотился – редкий день обходился без дегустирования его добычи, изысканно приготовленной хогвартским поваром. Сегодняшняя ночь была в этом плане исключением – несколько часов они обсуждали исчезновение Гарри и Рона. Валери пришлось потратить немало сил, чтобы убедить подозрительного профессора в том, что эскапада Поттера вызвана некой загадочной необходимостью, а не самонадеянностью и желанием выставить себя в лучшем свете, разведав какие-нибудь тайны противника. Тем более, что до появления Тео и Клары с их сенсационной информацией, она сама не была уверена в том, в чём пыталась заверить Снейпа, и про себя на чём свет стоит ругала Гарри.

Шипение чайника нарушило ход её размышлений. Нервно откидывая назад отросшую челку, она достала чашки и мёд (в качестве замены сахара), машинально заварила и разлила чай, устало плюхнулась в кресло – уставшая спина, наконец, расслабилась: Гарри был довольно тяжелым мальчиком, а Снейп, практически всем весом навалившийся ей на плечо в финале аппарирования, и подавно. И только после этого осознала – на столе стояли ДВЕ чашки с чаем. Она совершенно нечаянно и бездумно – или же нет? о чем она тогда, черт подери, думала? – приготовила чай на двоих…

Сердце защемило от воспоминаний – совместные ежевечерние чаепития в избушке Хагрида… Тихое потрескивание дров в очаге, свернувшийся у ног теплый Клык, уютный белый пар, с шипением выходящий из чайника, капли росы на оконном стекле, и Глор – с теплой ласковой улыбкой глядящий на нее, его спокойный музыкальный голос, каждый раз ожидаемое и ничуть не приедающееся «добрый вечер, Валери, я тебя ждал», от которого все заботы и печали напряженного учебного дня отступали, и казалось – вот оно, счастье – дом, где живет гармония и понимание, где тебя каждый вечер ждут, где тебя ничто не напрягает.

Она знала, что обречена на это счастье. И наивно верила, что ей именно оно и нужно, что такая жизнь её устроит. Или нет? Сейчас уже неважно: ничего этого больше нет и не будет, все уплыло, растворилось, унеслось вместе с ветром, разорвано и растерзано в клочья, и никогда не вернётся – тот мир, в котором она жила – и в котором она не сможет больше жить (а может, и вообще никто и никогда не сможет жить, ведь неизвестно, чем закончится борьба Дамблдора с дементорами), и мирный домашний Глор – который был всего лишь её иллюзией – не было, не существовало никогда такого Глора, кроме как в её воображении.

Она вспомнила, как грело и опьяняло её его преклонение перед нею – её красотой, умом, независимостью, даже прохладная отстранённость, нередко проявляемая ей по отношению к Глору, вызывала у него лишь восхищение и восторг. «Ты непохожа на простых смертных, ты – настоящая эльфийская королева древности, они были именно такими – сияющими, великолепными и недоступными». А она слушала его, тая от изысканных комплиментов и сознания своей власти над ним. Здесь, на Инисавале, она поняла, что он имел в виду, увидела цену эльфийской недоступности и непохожести на «простых смертных».

Валери вспомнила, когда говорила недавно Гарри, что теперь, когда народу эльфов уже не нужен её брак с Глором, это касается лишь их двоих, двоих взрослых людей.

В том то и дело, что не людей… Вот что её испугало – она перестала чувствовать, видеть, понимать в нем человека.