Гарри Поттер и Наследники Слизерина

— Ладно, Гарри, не злись. Это всё уже в прошлом. Они ведь хотели как лучше, и Дамблдор, и Северус, да и Сириус… Они скрывали правду, потому что не хотели давать тебе лишнюю надежду. Я же могла не проснуться вовсе… Или сойти с ума, что ещё хуже…

— А могла проснуться гораздо раньше! Снегг сам сказал, что зимой это я поставил тебя на ноги, когда ты болела. Они только причитали, охали и ахали, заливая тебя лекарствами, а мои визиты вернули тебя к жизни! И почему взрослым всегда кажется, что только они знают, как будет лучше? Кто дал им право считать так и решать за других? Ну да, конечно, они опытные, умные, к тому же и могущественные волшебники, но они же люди. Всего–навсего люди – они не могут знать и предвидеть всё! Откуда им знать, что для меня и для тебя хорошо, а что – нет! Разве они могут почувствовать нашими чувствами? – Гарри сам себя довёл до истерики и кричал, не контролируя себя. – Они отняли у нас пятнадцать лет! Это не Снегг жил с Дурслями, это не его загонял на дерево бульдог тётушки Мардж, не его терроризировал Дадли и его банда, не его звали неблагодарным ублюдком! Мать Дамблдора никто, небось, не обзывал шлюхой, и не говорил: Э–э-э… А разве она была замужем? А чё это она тогда вам своего щенка подбросила! Посмотрел бы я на них… Знали бы они с каким сердцем я каждое лето отправляюсь обратно к Дурслям… По мне любой приют лучше, чем жизнь с ними…

— Тише, Гарри, не кричи… – со страдальческим лицом уговаривала его Маргарет, стараясь поймать его и обнять, а он упрямо вырывался. – Всё уже позади… попробуй отнестись к этому философски – значит, так и должно было быть. Просто так ничего не происходит. Порой мы не в силах противостоять судьбе, надо смириться, набраться сил для новой схватки. Ведь бороться с самой судьбой очень сложно. Надо отстаивать своё право на счастье. Жизнь – это стечение обстоятельств. Ничего нельзя предугадать, ничего нельзя знать заранее. Что случилось, то случилось, никто в этом по большому счёту не виноват, это судьба, просто судьба. Всё это уже в прошлом, зачем зря терзать себя по этому поводу? Перед нами будущее, и от нас зависит, каким оно будет. Жизненные трудности многому нас научили, дальше будет легче. И ты теперь не один. У тебя есть я…

— И ты начиталась Лоредану Мерриуэзер, признайся. Как Понять Себя и Найти Свой Путь, – скривился Гарри недовольно.

— Э–э-э… Признаюсь, читала. А как ты догадался?

— Сразу видно, читал я эту ничего не объясняющую муру… Куча банальных прописных истин, легче от которых ничуть не становится…

— Ты так думаешь? А мне понравилось… Должно быть, у нас просто вкусы разные. Но мне в любом случае по душе твоя бескомпромиссность и юношеский максимализм. Когда‑то давно я тоже была такой, у меня даже был девиз Всё Или Ничего, который заставил меня стать лучшей ученицей, лучшей дуэлянткой, поклясться в том, Сириус меня полюбит… – она оборвала себя на полуслове. – И вот, что из этого получилось… – Она вздохнула.

— Но у тебя же всё получилось! Ты ведь была лучшей ученицей, и лучшей дуэлянткой тоже. Дамблдор сказал, что в Зале Славы висит памятная табличка с твоим именем. И Сириус тебя очень даже любит!

— Это просто чувство долга. Наверняка, он давал Руди слово позаботиться обо мне, если что‑нибудь случится…

— Нет! Я точно знаю, что ты не права! Ты ведь не видела его, каким он был после тюрьмы. На него смотреть было страшно, он и на человека‑то не был похож. Постепенно он пришёл в норму, но глаза у него оставались какие‑то мёртвые – тусклые, безжизненные, взгляд как из небытия. А потом с ним как будто чудо произошло. Он оживился, глаза заблестели, словно он оттаял изнутри, ожил, проснулся, у него смысл жизни появился. Это произошло, когда ты с ним гулять стала, и играть, он ещё собакой был. Я помню, как он волновался, когда ты впервые не пришла, потому что у Розиты были роды. А когда с тобой случился этот нервный срыв из‑за кольца… Он же чуть с ума не сошёл. Как он под стенами замка выл!.. Полшколы не спало! Его Дамблдор тайком в твою палату запускал, помнишь, под видом врачевателя душ из клиники! А как он Снегга всё время доводил? Это же он из ревности!

Маргарет сидела совершенно растерянная.

— Ты думаешь, он это из ревности делал? Ладно, Гарри, умеешь ты убеждать, в меня, видно, пошёл. Теперь нам осталась сущая мелочь – убедить самого Сириуса, что он без меня жить не может!

— Это будет не трудно!.. – Гарри немного помолчал, собираясь с мыслями. – Тётя Мэг, а не могла бы ты рассказать мне о моих родителях, а? – несмело попросил он, ведь для Маргарет, проспавшей пятнадцать лет, боль утраты близких была ещё слишком сильна, для неё это всё случилось всего год назад.