Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Жизнь не всегда справедлива, бывает. Главное, ты знаешь, все как есть, — сказал Шеклбот, дружески потрепав его по тому самому плечу, которое теперь ныло после его железного захвата. — Не переживай так, рано или поздно правда выйдет наружу. Знаешь что, Скримджер ведь не велел мне охранять тебя? Ты не будешь возражать, если я вернусь в зал?

Вот так Гарри остался один в огромном каменном коридоре, задыхаясь от бессильной ярости. Никто, казалось, не желал его понимать. Его бросили здесь, как будто преступник он, а не Драко Малфой.

Благодаря тому, что он поминутно смотрел на часы, Гарри знал, что прошло около пяти минут после ухода Кинсгли, как двери зала заседаний № 4 широко распахнулись. В числе первых вышедших навстречу магов были Рон и мистер Уизли.

— Гарри! — тихо произнес отец Рона и увлек его в сторону, как раз вовремя, потому что в дверях показались, окруженные немногочисленной свитой, Драко и его матушка.

— Умоляю тебя, молчи! — потребовал мистер Уизли.

А у Гарри и не было таких слов, которые он позволил бы себе произнести при Гермионе, когда Драко прошел всего в нескольких шагах и даже не взглянул в его сторону.

— Малфоя оправдали. Большинством голосов, — наконец, Билл произнес то, что для Гарри было уже очевидно.

Однако, восприняв эту новость, гриффиндорец все еще не мог до конца поверить в нее. Казалось, история повторялась, как фарс, как карикатура на то, что случилось с ним самим два года назад.

— Гарри, как ты? — волнуясь, спросила Гермиона. — Наверное, мне надо было выйти вместе с тобой…

— Гермиона, это выглядело бы не лучшим образом, — мягко укорил ее мистер Уизли.

Гарри заставил себя прямо поглядеть на окруживших его друзей.

— Ничего, я в порядке, — солгал он. — Так что же теперь Малфой? Его совсем освободили, он законно вернется домой и даже намыливается в школу?

— Это да, — сокрушенно признал Рон.

Они медленно двинулись на выход вдоль коридора.

— Расскажите мне все, что там происходило, — попросил Гарри.

— Нечего особо рассказывать, — не без горечи произнесла Гермиона. — Были, конечно, колдуны и ведьмы, которые ему не поверили. Но тех, кто поверил, было больше. Сняли все обвинения: и то, что он весь год покушался на жизнь Дамблдора, и то, что он впустил в замок Упивающихся смертью, и то, что он сам Упивающися смертью, сочли недоказанным.

Гарри поморщился. Слушать все это было больно.

— Наверное, мамочка лила слезы и не ленилась напоминать о Сириусе, — предположил он.

— А Скримджер ей не дал много говорить, — успокаивающе произнес Рон. — «Я понял смысл вашей речи, миссис Малфой, и думаю, Вы сказали достаточно»! По-моему, он им не поверил. В заключительной речи так навешал Драко по ушам…

— А зачем тогда допустил такой приговор?! — возмутился Гарри. Никакие слова сейчас не могли его утешить. Не так он представлял себе этот день.

— Трое, что ходили смотреть плечо, единодушно оправдали Драко. Уверен, что они получили взятку, — вздохнул отец Рона.

Позади раздались быстрые шаги, словно кто-то догонял. Пребывая в отвратительнейшем настроении и не имея желания ни с кем больше обсуждать приговор, Гарри не обернулся бы, но Рон потянул его за рукав, и пришлось остановиться. Скоро с ними поравнялись Лонгботтомы, причем Невилл глядел на Гарри чуть ли не виновато.

— Я сказала министру, что думаю обо всем этом, — веско произнесла бабушка Невилла.

— И я принял к сведению Ваше ценное мнение, мэм.

Скримджер, неизменно сопровождаемый Перси, который, казалось, стал обязательным приложением к нему, преградил процессии дорогу. Гарри нисколько не заметил, чтобы тому или другому было стыдно.

— Я бы хотел переговорить с мистером Поттером, — заявил Скримджер. Тряхнув седой гривой, он обратился к отцу Рона. — Не беспокойтесь, Уизли, я знаю, что Поттер живет у Вас. Подождите его где-нибудь здесь, я не задержу его надолго. Если хотите, я могу отправить его в Ваш кабинет.

После этого министр отступил на шаг и снова дернул головой, пропуская гриффиндорца вперед. Секунду в душе Гарри боролись два желания: отказаться следовать за Скримджером или пойти, чтобы высказать все, что он о нем думает. Но Гермиона решила все за него; она легонько подтолкнула Гарри, а, сделав шаг, повернуть обратно было уже непросто.

«Возможно, так лучше», — думал Гарри, скрипя зубами. Ему приходилось замедлять шаг, поскольку Скримджер со своей тростью не успевал. Гарри ждал его и Перси у лифта, потом они поднимались, гораздо дольше, чем Гарри согласен был терпеть, но зато ему удалось вспомнить много гневных и обличительных слов.

Он не удивился, когда дверь перед ним возникла неожиданно. Обернувшись, он обнаружил, что Перси куда-то делся, и они с министром остались одни.

— Входите же! — нетерпеливо тряхнув гривой, распорядился Скримджер.

Гарри уже приходилось вести беседы с министром магии, но впервые министр вызвал его к себе в кабинет. Но все равно возникшее чувство робости и благоговения парень посчитал неуместным и безжалостно подавил.

— Я хочу сказать Вам, сэр, — начал он, поворачиваясь лицом к хозяину кабинета.