Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Что касается участия в межшкольных квиддичных соревнованиях, Драко, конечно, же, подал свою заявку – в самый последний день, «чтобы ни у кого не осталось времени на разговоры», – предположил Рон, так что, по мнению членов Д. А., слизеринец обнаглел совершенно.

— Видишь, Гарри, он тоже метит на место ловца, – указала Падма Патил.

В общем, напряжение сгущалось, и Гарри пока не знал, чем все это закончится. Он было подумал о том, чтобы следить за слизеринцами и даже распределить их между членами Д. А., но потом отказался от этой идеи, рассудив, что большую часть времени представители именно этого колледжа проводят в своей гостиной, и потом, ему гораздо проще контролировать их одному, по Карте мародеров. Он регулярно открывал ее, но больше не смог заметить ничего подозрительного.

В один прекрасный день, устав от бездействия и желая отвлечься, Гарри поддался уговорам Рона и решил посетить ванную комнату для старост. Во–первых, он еще ни разу не был там с тех пор, как получил законное право пользоваться ею. Во–вторых, однажды ему уже удалось решить там сложную задачу. И, главное, ему и в самом деле не мешало расслабиться, а лучшего места для этой цели он не нашел бы во всем «Хогвартсе».

Выйдя из гостиной «Гриффиндора», Гарри спустился вниз и, свернув в нужный коридор, уже издалека заметил, что похоже, опоздал. Прямо возле статуи стоял другой ученик, и почему‑то Гарри сразу понял, что он тоже собирается войти, а не вышел. С первого взгляда Гарри узнал его, и это заставило гриффиндорца невольно ускорить шаг.

Малфой тоже заметил его и замер перед открытой дверью. Выглядел он при этом так, словно его застали за чем‑то неподобающим, и Гарри почти сразу вспомнил, почему.

— Куда ты собрался, Малфой? – спросил он, когда расстояние между ними достаточно сократилось. – Ты ведь больше не староста и не имеешь права сюда приходить.

Бледное лицо Малфоя искривила презрительная ухмылка.

— Не твоего ума дело, Поттер, решать, на что я имею право, – отчеканил он, вынимая палочку. Гарри молниеносно выхватил свою, но опоздал ровно настолько, чтобы соперник успел применить совершенно неожиданное заклинание.

В следующую секунду с его подбородка уже стекала вода, а роба спереди стала мокрой, хоть выжимай. Гарри вдруг остро почувствовал сквозняк коридора и то, что там, вообще‑то холодно, и жар его ненависти к Малфою усилился многократно, хотя казалось – больше уже некуда.

— Ты же хотел помыться, – расплылся в гадкой улыбочке слизеринец, – вот и получай!

Но в этот раз промедлил он.

— Аквупенди! – выкрикнул Гарри, совершенно позабыв, что существуют, вообще‑то, другие заклинания. И на недолгое время вид намокших белобрысых патл и растерянной физиономии врага доставил ему незамутненное ничем сознание торжества.

— Да ты придурок, Поттер! – выплюнул Малфой и снова атаковал его холодной струей. – Тебе никогда со мной не справиться, и не надейся!

Гарри не пожелал остаться в долгу и послал ответную струю. Пожалуй, такой дуэли в его жизни еще не было! Они обливали друг друга с фанатичным упорством, прыгая по огромной луже, которая их же усилиями все разрасталась, как жар взаимной ненависти усиливался от холода промокшей одежды.

— Рано или поздно мне удастся вывести тебя на чистую воду, – шипел Гарри, отплевываясь, – думаешь, я поверил в эту твою сказку? Все ты помнишь!

— Вот и докажи! – плевался, в свою очередь, слизеринец.

Внезапно что‑то совсем ледяное прошло сквозь Гарри. Сначала он решил, что Малфой применил какое‑то другое проклятье, и мысленно обругал себя за то, что утратил бдительность и позволил себе втянуться в дурацкое состязание. Но тут все прояснилось.

— Немедленно прекратите! – заорала Плакса Миртл.

Она принялась метаться между ними с такой скоростью, что у Гарри зарябило в глазах. Надо отдать должное сообразительности Миртл, жуткое ощущение, будто порывы ледяного ветра проходят сквозь его тело в мокрой одежде, очень хорошо отвлекало от Малфоя. Гриффиндорец даже рукой прикрылся, но это совершенно не помогало.

— Миртл, хватит! – взмолился Малфой. Гарри считал, что этим он спровоцировал последующий взрыв возмущения.

— Вы что, не видите, что со мной делается! – застонала несчастная барышня, прижимая обе руки к груди; слезы градом катились по бесплотным щекам и исчезали в воздухе. – Я и в жизни видела мало хорошего, а теперь еще после смерти терпи всякие гадости! Противные, противные мальчишки!

Гарри никогда не видел Плаксу Миртл настолько разъяренной. Признаться, он был порядком обескуражен. Кроме того, в глубине душе появилось чувство обиды за то, что она, кажется, приняла сторону Драко. Все же он не решался ответить ей резко или грубо, как, несомненно, давно уже сделал бы Рон.

— Извини, – прокричал Малфой. Его воинственность несколько полиняла; Гарри с удивлением приметил, что слизеринец, кажется, смущен.

— Ты совсем обо мне не думаешь! – взвыла Плакса Миртл.