Гарри Поттер и Огненная Чаша

Миссис Уэсли поставила зелье на тумбочку, наклонилась и обняла Гарри. Его никогда не обнимали так… по-матерински. Миссис Уэсли прижала Гарри к себе, и все события этой ночи внезапно обрушились на него всей своей тяжестью. Мама, папа, мертвый Седрик… все закружилось перед глазами… он больше не мог этого вынести… его лицо исказилось от усилий сдержать рвущийся наружу отчаянный крик…

Вдруг раздался громкий шлепок. Миссис Уэсли и Гарри отпрянули друг от друга. Гермиона стояла у окна. Она что-то крепко сжимала в кулаке.

— Извините, — прошептала она.

— Допей зелье, Гарри, — поспешно велела миссис Уэсли, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

Гарри выпил все залпом. Действие лекарства было незамедлительным. Тяжелыми, необоримыми волнами на него нахлынуло глубокое забытье, он откинулся на подушки и провалился в пустоту.

Глава 37.НАЧАЛО

Оглядываясь назад, даже месяц спустя, Гарри удивлялся, насколько плохо помнит дни, последовавшие за третьим испытанием. Видимо, после случившегося у него в сознании попросту не осталось места для новых впечатлений. Но то, что все-таки сохранилось в памяти, причиняло жестокую боль — и самым ужасным из всего была встреча с родителями Седрика на следующее после состязания утро.

Они ни в чем не винили Гарри, наоборот, благодарили за то, что он доставил им тело сына. Мистер Диггори большую часть разговора проплакал. Горе миссис Диггори было так велико, что иссушило все слезы.

— Значит, он почти не страдал, — сказала она, выслушав рассказ Гарри о гибели Седрика. — И потом, Амос… это случилось сразу после того, как он выиграл Турнир. Он, должно быть, умер счастливым…

Когда они уже поднялись, чтобы уходить, она посмотрела на Гарри и проговорила:

— Ты теперь будь очень осторожен.

Гарри схватил с тумбочки мешочек с деньгами.

— Возьмите, пожалуйста, — неловко забормотал он. — Это должно было достаться Седрику. Он первым туда добрался, возьмите…

Но она отшатнулась.

— Что ты, что ты, милый, это твое, мы не можем… оставь у себя.

* * *

На следующий вечер Гарри возвратился в гриффиндорскую башню. От Рона с Гермионой он узнал, что за завтраком Думбльдор обратился к школе с речью. Он попросил, чтобы Гарри оставили в покое, чтобы никто не задавал ему вопросов, не докучал просьбами рассказать о случившемся в лабиринте. И действительно, Гарри заметил, что большинство ребят обходит его стороной, избегая встречаться с ним взглядами. Некоторые шептались, прикрывая рты ладошками. Видимо, многие поверили написанному в статье Риты Вритер, что он ненормален и оттого опасен. Возможно, у кого-то имелись свои соображения об обстоятельствах гибели Седрика. Но Гарри это было совершенно безралично. Лучше всего он чувствовал себя возле Рона и Гермионы, когда те беседовали на отвлеченные темы или играли в шахматы, а он молча сидел рядом. Ребята понимали друг друга без слов и, казалось, молча ждали какого-то знака, известия о происходящем вне «Хогварца» — а до получения точных сведений не имело смысла гадать, что будет дальше. Они затронули болезненную тему один-единственный раз — когда Рон рассказал Гарри о разговоре миссис Уэсли с Думбльдором, состоявшемся перед ее отъездом.

— Она пошла к нему спросить, нельзя ли тебе этим летом поехать прямо к нам, — сказал Рон. — Но он хочет, чтобы ты поехал к Дурслеям, по крайней мере, сначала.

— Почему? — спросил Гарри.

— Мама говорит, что у Думбльдора свои резоны, — угрюмо покачал головой Рон. — Я так понимаю, мы должны его слушаться, верно?

Кроме Рона и Гермионы, Гарри мог общаться только с Огридом. Преподавателя защиты от сил зла в школе больше не было, и эти уроки были свободны. И вот, в четверг, ярким солнечным днем, ребята отправились навестить Огрида. Из открытой двери хижины выскочил Клык, гулко гавкая и размахивая хвостом.

— Кто там? — крикнул Огрид, выходя на порог. — Гарри!

Он пошел навстречу, привлек к себе Гарри одной рукой, взъерошил ему волосы и проговорил:

— Рад тебя видеть, приятель. Рад тебя видеть.

Войдя в хижину, ребята увидели на деревянном столе у камина две полуведерные кружки.

— Мы тут по чайку вдаряли с Олимпией, — объяснил Огрид, — она только ушла.

— С кем? — с любопытством переспросил Рон.

— С мадам Максим, с кем же еще! — сказал Огрид.

— Значит, у вас все-таки сладилось? — спросил Рон.

— Не знаю, о чем это ты, — Огрид состроил непонимающую физиономию и пошел к комоду за чистыми кружками. Потом, приготовив чай и подав на стол непропеченые бисквиты, Огрид сел, откинулся на спинку стула и окинул Гарри внимательным взглядом своих глаз-жуков.

— Ну, ты как? — сипло спросил он.

— Нормально, — ответил Гарри.

— Нет, не нормально, — покачал головой Огрид, — вижу, что не нормально. Но — все будет хорошо.

Гарри промолчал.