Гарри Поттер и Огненная Чаша

Гарри был всего годик, когда однажды ночью Вольдеморт — самый могущественный черный маг столетия, колдун, в течение одиннадцати предшествующих лет набиравший все большую силу — явился к ним в дом и убил его родителей. Потом Вольдеморт обратил свою волшебную палочку на Гарри; он произнес проклятие, которое смело с его пути к власти многих и многих взрослых колдунов и ведьм — но оно чудесным образом не сработало. Вместо того, чтобы прикончить малыша, проклятие рикошетом ударило по Вольдеморту. Гарри отделался небольшим шрамом в форме зигзага молнии, а Вольдеморт превратился в нечто жалкое, еле живое. Лишившись колдовской силы, практически лишившись самой жизни, Вольдеморт исчез; кошмар, в котором так долго существовало тайное колдовское сообщество, рассеялся, приспешники Вольдеморта разбежались, а Гарри Поттер сделался знаменит.

Когда в свой одиннадцатый день рождения Гарри узнал, что он колдун, это явилось для него изрядным потрясением; в еще большее замешательство привел его тот факт, что в скрытом от посторонних глаз колдовском мире каждый ребенок знает его имя. Оказавшись в «Хогварце», Гарри не сразу освоился с тем, что, куда бы он ни пошел, вслед ему поворачиваются все головы и несется взволнованный шепоток. Теперь-то он привык, как-никак осенью идет уже в четвертый класс. Гарри с нетерпением считал дни, отделяющие его от счастливого момента, когда он вернется в любимый замок.

До возвращения в школу оставалось целых две недели. Гарри вновь безнадежно обвел глазами комнату, и его взгляд задержался на поздравлениях с днем рождения, присланных двумя лучшими друзьями в конце июля. Что бы они сказали, если бы он написал им про шрам?

Моментально в голове зазвенел встревоженный голос Гермионы Грэнжер.

«Опять болит шрам? Гарри, это очень серьезно… Срочно напиши профессору Думбльдору! А я пойду посмотрю «Справочник наиболее распространенных колдовских заболеваний и недугов»… Может, там есть что-нибудь про шрамы от проклятий…»

Да, именно это и посоветовала бы Гермиона: обращайся прямиком к директору «Хогварца», а пока суд да дело, загляни в книгу. Гарри уставился в окно, в чернильно-синие небеса. Он сильно сомневался, что книга сможет ему помочь. Насколько ему известно, он единственный человек на земле, переживший проклятие, подобное проклятию Вольдеморта; а следовательно, вряд ли такие симптомы описаны в «Справочнике наиболее распространенных колдовских заболеваний и недугов». Что же касается обращения к директору, то Гарри понятия не имел, где Думбльдор проводит отпуск летом. Он отвлекся на минуту, забавляясь тем, что представлял Думбльдора — с длинной серебристой бородой, в полном колдовском облачении и островерхой шляпе — лежащим на пляже и втирающим лосьон для загара в крючковатый нос. Разумеется, где бы Думбльдор ни находился, Хедвига непременно отыщет его; Гаррина сова еще ни разу не сплоховала при доставке писем, пусть даже без адреса. Только вот что написать?

Уважаемый профессор Думбльдор! Извините, что беспокою Вас, но сегодня ночью у меня болел шрам. Искренне Ваш, Гарри Поттер.

Даже в воображении послание звучало глупо.

Тогда он попытался представить реакцию второго своего друга, Рона Уэсли. Сразу же перед внутренним взором всплыла длинноносая, веснушчатая физиономия с вытаращенными от удивления глазами.

«Шрам болит? Но… ведь Вольдеморт не может сейчас быть рядом, правда? Я хочу сказать… ну, ты бы ведь почувствовал, правда? И он бы тогда опять бы попытался тебя достать, правда? И вообще, Гарри, я не знаю, может, шрамы от проклятий всегда немножечко зудят… Надо будет спросить у папы…»

Мистер Уэсли, будучи высококвалифицированным колдуном, работал в министерстве магии, в отделе не правильного использования мугловых предметов быта, но, по Гарриным сведениям, не являлся специалистом по проклятиям. Да и любом случае, Гарри претила мысль, что вся семья Уэсли узнает о том, что он, Гарри, поднимает панику по поводу минутной боли во лбу. Миссис Уэсли начнет суетиться похуже, чем Гермиона, а шестнадцатилетние братья-близнецы Рона, Фред с Джорджем, скорее всего, решат, что он потерял самообладание. Гарри обожал семейство Уэсли; он очень надеялся, что они, может быть, вскоре пригласят его к себе (Рон же говорил что-то про чемпионат мира по квидишу), и ему очень не хотелось, чтобы его пребывание в гостях омрачалось постоянными расспросами про шрам.