Гарри Поттер и Орден феникса

— Сестры Андромеды тут как тут, потому что они вышли замуж за кого надо, за чистокровных респектабельных волшебников, но Андромеда вышла за магла, за Теда Тонкса, и поэтому…

Сириус изобразил прожжение ткани волшебной палочкой и горько усмехнулся. Гарри, однако, было не до смеха. Он смотрел на имена, вышитые справа от обугленного отверстия, оставшегося от Андромеды. Двойная линия золотого шитья соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а другая линия, вертикальная и одиночная, шла от их имен к имени Драко.

— Ты в родстве с Малфоями!

— Все чистокровные семьи в родстве между собой, — сказал Сириус. — Если ты готов разрешить сыну или дочери брак только с кем-то таким же чистокровным, выбор очень ограничен. Нас, таких, почти и не осталось на свете. Молли моя свояченица, Артур, если память мне не изменяет, мой троюродный племянник. Но здесь их можно и не искать: кто-кто, а Уизли — отъявленные осквернители рода.

Но Гарри уже перевел взгляд на имя Беллатриса Блэк, стоявшее левее. Двойная золотая линия соединяла его с именем Родольфус Лестрейндж.

— Лестрейндж… — произнес Гарри вслух. Это слово потревожило что-то в его памяти. Откуда-то он его знал, но не мог сразу вспомнить откуда. Оно вызвало странное, неприятное ощущение в недрах живота.

— Они в Азкабане, — коротко сказал Сириус. Гарри посмотрел на него с любопытством.

— Беллатрису и ее мужа Родольфуса поместили туда одновременно с Барти Краучем-младшим, — продолжил Сириус все тем же резким тоном. — С ними был и Рабастан, брат Родольфуса.

Тут Гарри вспомнил. Он видел Беллатрису Лестрейндж у Дамблдора в Омуте памяти — в странном хранилище мыслей и воспоминаний. Высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками, стоя перед судьями, заявила, что по-прежнему верна лорду Волан-де-Морту, что гордится своими стараниями отыскать его после его падения и что настанет день, когда она будет вознаграждена за преданность.

— Ты никогда мне не говорил, что она твоя…

— Что с того, что она мне двоюродная сестра? — вскинулся Сириус. — По мне, так никто из них мне не родня. Она уж точно мне не родня. Я не видел ее с твоего возраста, если не считать короткого взгляда в тот день, когда ее доставили в Азкабан. Думаешь, меня гордость может распирать от такого родства?

— Прости меня, — быстро сказал Гарри, — я не хотел… Я удивился, только и всего…

— Не извиняйся, не имеет значения, — пробормотал Сириус. Он отвернулся от гобелена, руки его были глубоко засунуты в карманы. — Как мне здесь не нравится, — сказал он, оглядывая гостиную. — Вот уж не думал, что когда-нибудь опять застряну в этом доме.

Гарри очень хорошо его понимал. Он знал, что чувствовал бы сам, если бы взрослым человеком, привыкшим думать, что навсегда развязался с домом четыре по Тисовой улице, вынужден был вернуться туда жить.

— Конечно, идеальное место для штаб-квартиры, — сказал Сириус. — Когда здесь жил мой отец, он снабдил дом всеми средствами безопасности, какие только были известны волшебникам. Его невозможно засечь, поэтому маглы, если бы даже захотели, в принципе не могут сюда явиться. А теперь, когда Дамблдор добавил свою защиту, более безопасного дома не найти нигде. Дамблдор, к твоему сведению, хранитель тайн Ордена, поэтому ни один человек не в состоянии найти штаб-квартиру, если он лично ему не сообщит, где она находится. Адрес, который Грюм показал тебе вчера вечером, был написан рукой Дамблдора… — Сириус издал короткий лающий смешок. — Если бы мои родители увидели, как сейчас используется их дом… Впрочем, мамашин портрет мог дать тебе некоторое представление…

Секунду-другую он молча хмурился, потом вздохнул:

— Я бы не прочь выйти отсюда хоть на короткое время и сделать что-нибудь полезное. Я спрашивал Дамблдора, нельзя ли мне проводить тебя в Министерство — разумеется, в облике собаки, — чтобы оказать тебе моральную поддержку. Что ты об этом думаешь?

Живот Гарри точно канул куда-то вниз, сквозь пыльный ковер. О слушании в Министерстве он со вчерашнего позднего ужина не вспомнил ни разу. Волнение от встречи с самыми близкими ему людьми на свете, множество новостей и впечатлений напрочь вытеснили предстоящее у него из головы. После слов Сириуса, однако, на него опять навалился страх. Он посмотрел на Гермиону и на всех Уизли, дружно уплетающих сандвичи, и попытался представить себе, что он почувствует, если они отправятся в Хогвартс без него.

— Не волнуйся, — сказал Сириус. Гарри поднял глаза и понял, что крестный все время смотрел на него. — Я уверен, тебе ничто не грозит. В Международном статуте о секретности совершенно точно есть пункт, разрешающий применять волшебство для спасения своей жизни.

— Но если меня все-таки исключат, — тихо спросил Гарри, — можно будет мне вернуться сюда и жить с тобой?

Сириус печально улыбнулся:

— Посмотрим.

— Я бы гораздо меньше тревожился из-за этого разбирательства, если бы знал, что мне не надо будет отправляться к Дурслям, — упорствовал Гарри.

— Скверно же тебе там приходится, если ты предпочитаешь этот дом, — мрачно проговорил Сириус.