Гарри Поттер и Орден феникса

Дальше Гарри читать не стал. При всех дурных качествах Фаджа его очень трудно было вообразить отдающим распоряжение запечь гоблина в пироге. Он еще немножко полистал журнал, останавливаясь через каждые несколько страниц. Ему попались: обвинение в адрес клуба «Татсхилл торнадос» в том, что он для победы в чемпионате по квиддичу использовал шантаж, махинации с метлами и пытки; интервью с волшебником, утверждавшим, что слетал на Луну на «Чистомете-6» и набрал там в доказательство мешок лунных лягушек; и, наконец, статья о древних рунах, объяснявшая, по крайней мере, почему Полумна читала «Придиру» перевернутым. Автор уверял, что если поставить руны с ног на голову, то получится заклинание, с помощью которого можно превратить уши недруга в лимоны. На этом фоне утверждение «Придиры», что Сириус был солистом группы «Гоп-гоблины», казалось чуть ли не правдоподобным.

— Что-нибудь интересное? — спросил Рон, когда Гарри закрыл журнал.

— Разумеется, ровно ничего, — язвительно сказала Гермиона, прежде чем Гарри успел ответить. — Всем известно, что этот журнал — макулатура.

— Прошу прощения, — вмешалась Полумна, чей голос вдруг перестал быть мечтательным. — Его редактор — мой отец.

— Я… э-э… — смущенно пробормотала Гермиона. — Там, конечно… есть кое-что… любопытное… в смысле…

— Можно, я его возьму? — холодно осведомилась Полумна и, наклонившись, вырвала «Придиру» у Гарри из рук. Открыв пятьдесят седьмую страницу, она решительно перевернула журнал и снова исчезла за ним. В этот момент дверь купе открылась в третий раз.

Гарри повернул голову. Он, конечно, этого ожидал, и все равно увидеть ухмыляющееся лицо Драко Малфоя между физиономиями Крэбба и Гойла — приятного мало.

— В чем дело? — недружелюбно спросил Гарри, не успел Малфой открыть рот.

— Повежливей, Поттер, иначе будешь наказан, — проговорил, растягивая слова, Малфой, чьи прилизанные светлые волосы и острый подбородок были точной копией отцовских. — Видишь ли, меня, в отличие от тебя, назначили старостой, и поэтому я, в отличие от тебя, имею право наказывать провинившихся.

— Может, и так, — отозвался Гарри, — но ты, в отличие от меня, редкостная гадина, поэтому вали отсюда и оставь нас в покое.

Рон, Гермиона, Джинни и Невилл засмеялись. Малфой скривил губы.

— А скажи-ка мне, Поттер, каково это — быть на втором месте после Уизли? — спросил он.

— Заткнись, Малфой! — резко сказала ему Гермиона.

— Кажется, я затронул больное место, — язвительно усмехнулся Малфой. — Ты смотри у меня, Поттер! Я как пес, как пес буду вынюхивать, где ты что сделаешь не так.

— Пошел вон! — крикнула Гермиона, вскакивая.

Хихикнув, Малфой бросил напоследок на Гарри зловредный взгляд и удалился в сопровождении неуклюже топающих Крэбба и Гойла. Гермиона со стуком захлопнула за ними дверь купе и повернулась к Гарри, который мигом понял, что она, как и он, увидела в словах Малфоя скрытый смысл и очень обеспокоена.

— Кинь-ка нам еще по лягушке, — сказал Рон. Он явно ничего не почувствовал.

При Невилле и Полумне Гарри не мог свободно говорить. Еще раз обменявшись с Гермионой встревоженными взглядами, он стал смотреть в окно.

До этой минуты он думал, что Сириус, отправившись на вокзал его провожать, всех позабавил, и только. И вдруг вылазка крестного отца представилась ему неосторожным, рискованным поступком… Гермиона была права… Не надо было Сириусу приходить. Что, если мистер Малфой заметил черного пса и сказал Драко? Что, если он сообразил: муж и жена Уизли, Люпин, Тонкс и Грюм знают, где Сириус прячется? Или все же то, что Малфой употребил слово «пес», — случайное совпадение?

Погода, пока они ехали все дальше на север, оставалась неустойчивой. То по вагонным стеклам вяло брызгал дождь, то показывалось бледное солнце, которое вскоре поглощали тучи. Когда стемнело и в вагоне зажглись лампы, Полумна скатала «Придиру» в трубку, аккуратно положила журнал в сумку и принялась разглядывать соседей по купе.

Гарри, сидевший у окна, прижал лоб к стеклу и пытался разглядеть вдалеке очертания Хогвартса, но вечер был безлунный, а стекло с дождевыми потеками — мутное от копоти.

— Пора, наверно, одеться, — сказала наконец Гермиона.

Все достали школьную форму. Гермиона с Роном аккуратно прикололи к груди значки старост. Гарри увидел, как Рон смотрит на свое отражение в черном стекле.

Поезд начал замедлять ход, и отовсюду стали долетать обычные звуки: ученики брали свои вещи и живность, готовились к выходу. Поскольку Рон с Гермионой должны были за всем этим приглядывать, они опять пошли по вагонам, оставив Живоглота и Сычика на попечение Гарри и остальных.

— Давай я эту сову понесу, — предложила Гарри Полумна, протягивая руку за Сычиком, в то время как Невилл тщательно засовывал Тревора во внутренний карман.

— Э… хорошо, спасибо, — сказал Гарри и, дав ей клетку, поудобнее перехватил Буклю.