Гарри Поттер и орден Феникса

— Да, но всё же, — Гермиона сказала это с видом, словно она объясняет что-то очевидное кому-то очень бестолковому, — даже если вы её отвлечёте, как Гарри будет говорить с ним?

— Из комнаты Умбридж, — тихо ответил Гарри.

Это был единственный способ, который он смог придумать за две недели тяжких раздумий. Умбридж сама говорила, что единственный камин, который она не проверяет — это ее собственный.

— Вы…с ума… сошли? — произнесла Гермиона притихшим голосом.

Рон высунул нос из-за буклета "Разведение и распространение грибков" и стал украдкой наблюдать за дискуссией.

— Я бы не сказал, — ответил Гарри, пожав плечами.

— А как вы, по крайней мере, собираетесь забраться туда?

Гарри был готов к этому вопросу.

— У меня есть нож Сириуса, — ответил он.

— Что?

— На позапрошлое Рождество Сириус подарил мне нож, способный открывать любые замки, — объяснил Гарри, — поэтому, даже если дверь заколдована и Алоомора не действует, а я уверен, что это так и есть…

— Что ты об этом скажешь? — этот требовательный тон, каким Гермиона обратилась к Рону, тут же напомнил Гарри Миссис Уизли, когда она говорила со своим мужем в первый день пребывания Гарри в Гриммальде.

— Не знаю, — Рон был смущён неожиданно заданным вопросом, — если Гарри хочет, то это ему решать, не так ли?

— Слова настоящего друга и настоящего Уизли, — осклабился Фред, похлопывая Рона по спине, — итак. Мы решили затеять это завтра, сразу после уроков: тогда, когда все выбегут в коридор, у нас будет наилучший шанс устроить безобразие. Гарри, мы организуем это где-нибудь в восточном крыле, чтобы выкурить её из кабинета — думаю, где-то минут двадцать мы можем тебе гарантировать, — добавил он, поглядывая на Джорджа.

— Легко, — ответил Джордж.

— А какого рода безобразие вы собираетесь устроить?

— Увидишь, братишка, — ответил Фред: они с Джорджем уже собирались уходить. — По крайней мере, если доплетёшься завтра до коридора Грегори и Смарми часов в пять.

Следующим утром Гарри проснулся очень рано. Чувствовал он себя не менее жутко, чем в утро перед слушаньем в Министерстве Магии. И это было не только из-за того, что ему предстояло пробраться в кабинет Умбридж и залезть в её камин, чтобы поговорить с Сириусом, хотя и этого было достаточно. К тому же, сегодня Гарри предстояло встретиться со Злеем, впервые с того времени, как тот вышвырнул его из кабинета.

Полежав с этими мрачными мыслями некоторое время в кровати, Гарри тихо поднялся и прошёл мимо кровати Невилля к окну, через которое проглядывало воистину прекрасное утро; небо в это утро было чистым, голубым, как опал. Прямо перед собой Гарри увидел дерево у Гриффиндорской башни, возле которого его отец издевался над Злеем. Он не знал, что может сказать Сириус, чтобы успокоить его после того происшествия в Омуте Памяти. Но, в любом случае, Гарри надо было его выслушать: может, там были какие-то неизвестные обстоятельства, которые оправдывали бы поведение его отца.

Вдруг его внимание привлекло какое-то движение около Запретного леса. Гарри прищурился от солнца и увидел, как между деревьями появился Хагрид. Похоже, он хромал. Хагрид открыл дверь своей хижины и исчез в ней. Гарри ещё несколько минут смотрел туда, но Хагрид не появлялся. Труба хижины задымилась, значит, Хагрид был не так уж сильно ранен, по крайней мере, он был в состоянии развести огонь. Гарри отошёл от окна и направился к своему сундуку, чтобы одеться.

Перспектива вломиться в офис Умбридж, конечно, не гарантировала, что этот день будет спокойным. Но Гарри не предусмотрел, что ещё и Гермиона будет преследовать его весь день, пытаться разубедить в его намерении. Впервые за всю учебу в Ховартсе, она совершенно не слушала профессора Бинза на Истории Магии, а вместо этого продолжала свой непрерывный поток увещеваний, который было очень сложно игнорировать.

"…а если она тебя поймает, то не только исключит из Хогвартса, но ещё и догадается, что ты разговаривал со Шляриком. Тогда она заставит выпить тебя Признавалиум и ответить на все её вопросы…"

— Гермиона, — сказал Рон тихим негодующим голосом, — может, ты перестанешь читать нотации Гарри и переключишься лучше на Бинза, иначе мне придется самому записывать то, что он говорит.

— Можешь записывать для разнообразия — это однозначно не пойдёт тебе во вред.

К тому времени, как они спустились в подземелье, ни Гарри, ни Рон уже не говорили с Гермионой. Не сдержавшись, она решила воспользоваться их молчанием, чтобы опять разразиться тирадой предостережений и страшных предзнаменований. Она говорила это шёпотом, но настолько неистово, что шёпот переходил в шипение и свист, в результате, Симус Финниган минут пять искал щели в своем котле.