Гарри Поттер и Орден феникса

— Кормить не надо, ничего такого! — торопливо сказал Хагрид. — Он сам себе добудет чего поесть, это ему легче легкого. Птицы там, олени, ну и так далее… Нет, ему нужна не еда, а компания, вот и все. Мне б только знать, что кто-то и дальше пытается ему помочь… учит его немножко, понимаете…

Ничего не ответив, Гарри снова повернулся посмотреть на чудовищную фигуру великана, спящего перед ними на лужайке. В отличие от Хагрида, который выглядел просто как очень большой человек, Грохх был сложен довольно непропорционально. То, что Гарри сначала принял за гигантский, поросший мхом валун слева от огромного земляного кургана, оказалось головой Грохха. По сравнению с телом она была гораздо крупнее, чем у людей, и почти абсолютно круглая; всю ее сплошь покрывали густые курчавые волосы цвета папоротника. Над головой исполина, которая, как у дяди Вернона, словно была посажена прямо на плечи без всякого признака шеи, виднелся краешек большого мясистого уха. Спина, прикрытая чем-то вроде грязного бурого балахона, кое-как сшитого из звериных шкур, была очень широкой: видно было, как грубые швы чуть не лопаются при каждом вдохе спящего великана. Ноги Грохх подобрал под себя. Гарри видел только его колоссальные подошвы, голые и грязные, они покоились на травянистой почве одна на другой, и каждая из них была величиной с детские салазки.

— Ты хочешь, чтобы мы его учили, — бесцветным голосом сказал Гарри. Теперь он понял, что означало предупреждение Флоренца: «Его план не работает. Лучше ему оставить свои попытки». Конечно, другие существа, живущие в Запретном лесу, должны были знать о тщетных попытках Хагрида обучить Грохха английскому.

— Ну да! Даже если вы просто будете иногда по чуть-чуть с ним беседовать… — с надеждой сказал Хагрид. — Потому как я вот чего думаю: если он научится говорить с людьми, ему станет понятней, что на самом деле мы все его любим и хотим, чтоб он остался.

Гарри посмотрел на Гермиону, а она — на него сквозь раздвинутые пальцы рук, в которые спрятала лицо.

— Как поглядишь на это, кажется, что Норберт был не так уж и плох, — сказал он, и Гермиона отпустила дрожащий смешок.

— Так, стало быть, вы согласны? — спросил Хагрид, который, похоже, не расслышал последних слов Гарри.

— Ну… — промямлил Гарри, уже связанный обещанием. — Мы попробуем, Хагрид.

— Я знал, что могу на тебя положиться, Гарри, — сказал Хагрид. Его мокрое лицо просияло, и он снова принялся вытирать его платком. — Я не хочу отнимать у вас слишком много времени… понимаю, что у вас экзамены и все такое… если бы вы могли выбираться сюда под мантией-невидимкой, скажем, раз в неделю, чтобы поболтать с ним немножко… Так я его разбужу — надо же вас познакомить!

— Позна… ой, нет! — вскакивая, сказала Гермиона. — Пожалуйста, Хагрид, не буди его — правда, нам ни к чему…

Но Хагрид уже перешагнул через огромный лежащий ствол и двинулся к Грохху. Подойдя к нему метра на три, он поднял с земли длинную отломанную ветку, ободряюще улыбнулся через плечо Гарри и Гермионе, а потом сильно ткнул концом ветки в середину великаньей спины.

Грохх испустил рев, эхом прокатившийся по безмолвному Лесу. Птицы на верхушках деревьев с щебетом вспорхнули и разлетелись. Тем временем на глазах у Гарри и Гермионы великан подымался с земли — она задрожала, когда он оперся на нее чудовищной дланью, помогая себе встать на колени. Затем он повернул голову, чтобы разглядеть нарушителя своего покоя.

— Ну что, Грошик? — с наигранным весельем сказал Хагрид, отступая назад и держа ветку наготове, чтобы в случае чего снова ткнуть ею Грохха. — Неплохо вздремнул, а?

Гарри и Гермиона отошли насколько могли, не выпуская гиганта из поля зрения. Грохх стал на колени между двумя деревьями, которые еще не успел выворотить. Они смотрели вверх на его невероятно огромное лицо, похожее на полную серую луну, маячащую в лесных сумерках. Казалось, будто человеческие черты нанесены на колоссальных размеров каменный шар. Нос у Грохха был короткий и бесформенный, в скошенном набок рту желтели корявые зубы, смахивающие на половинки кирпичей; глаза, маленькие для такого гиганта, были мутного зеленовато-коричневого цвета и еще не совсем разлепились со сна. Грохх поднял замурзанный кулак с костяшками величиной с крикетный мяч и свирепо протер их; потом, без предупреждения, вскочил на ноги с поразительной быстротой и проворством.

— Ай! — услышал Гарри позади себя панический возглас Гермионы.

Деревья, к которым были привязаны запястья и лодыжки Грохха, угрожающе заскрипели. Как и говорил Хагрид, в нем было почти пять метров росту. Подслеповато озираясь, Грохх протянул руку размером с пляжный зонтик, схватил с верхних веток большой сосны птичье гнездо, перевернул его и потряс с разочарованным ревом: птицы внутри не оказалось, только яйца градом посыпались на землю, и Хагрид, защищаясь от них, прикрыл голову руками.