Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

— Ну, Распределяющая шляпа на церемонии чуть было не отправила меня в Равенкло, — призналась Гермиона, — но, в конце концов, решила в пользу Гриффиндора. Значит, как я понимаю, галлеонами мы пользуемся?

Раздались одобрительные возгласы, и все потянулись к ее корзине разбирать монеты. Гарри искоса взглянул на Гермиону.

— Знаешь, что это мне напоминает?

— Нет, а что?

— Метки Искушённых Смертью. Волдеморт прикасается к метке у одного, и у всех метки начинают жечь, так они узнают, что он их зовет.

— Ну… да, — шепнула Гермиона. — Этот способ меня и натолкнул на мысль… но, заметь, я же решила время на железках проставлять, а не на их коже.

— Угу… твой вариант мне больше нравится, — ухмыльнулся Гарри и сунул в карман свой галлеон. — Пожалуй, единственный минус в том, что вдруг ктонибудь случайно им расплатится.

— Вряд ли, — тяжело вздохнул Рон, изучая свой фальшивый галлеон, — настоящих у меня все равно нет, так что не перепутаю.

Приближался первый матч квиддичного сезона — Гриффиндор против Слизерина, Анжелина настояла на почти ежедневных тренировках, и собрания «ДА» временно откладывались. А то обстоятельство, что квиддичный кубок уже давно не разыгрывался, значительно подогревало интерес к предстоящей игре. Равенкловцы и хаффлпаффцы живо интересовались результатом, потому что в этом сезоне им еще предстояло встретиться с обеими командами, за своих болели и Главы Домов соперничающих команд, хоть и пытались благопристойно замаскировать это любовью к спорту вообще. Как жаждет проигрыша Слизерина профессор Макгонаголл, Гарри осознал, когда за неделю до матча она даже не стала задавать им задание на дом.

— Полагаю, вы сейчас и так слишком заняты, — покровительственно заметила она.

Все даже ушам своим не поверили, пока она не взглянула на Гарри и Рона в упор и не пояснила:

— Мальчики, я привыкла видеть квиддичный кубок в своем кабинете и у меня нет ни малейшего желания отдавать его в руки профессору Снейпу, так что воспользуйтесь дополнительным временем для тренировок, ясно?

Снейп был не менее предвзятым: он так часто оформлял заявки на квиддичное поле для тренировки слизеринцев, что у гриффиндорцев появились проблемы с тем, как туда попасть. Кроме того, он оставался глух к жалобам на то, что слизеринцы вне уроков пытаются накладывать заклятия на гриффиндорских игроков. Когда Алисия Спиннет очутилась в больничном крыле изза того, что брови ее так быстро разрастались, что мешали смотреть и даже лезли в рот, — Снейп отрезал, что по всей вероятности она применяла к себе Густовласые чары,[172] и отказался выслушать четырнадцать свидетелей, которые твердили ему, как видели слизеринского вратаря Майлза Блетчли, колдовавшего за спиной Алисии, пока та сидела в библиотеке.

Гарри к шансам Гриффиндора на победу относился с оптимизмом: в конце концов, никогда раньше команде Малфоя они не проигрывали. Конечно, пока еще Рон уровня Вуда не достиг, но тренировался очень много. Его самым слабым местом была тенденция терять веру в себя после какойнибудь грубой промашки: пропустив мяч, Рон начинал волноваться и делал ошибку за ошибкой. Но, с другой стороны, Гарри был свидетелем, как поистине эффектно Рон отражал нападения, когда был в форме: во время одной незабываемой тренировки Рон повис на метле на одной руке и так отбил ногой кваффл от колец, что тот пролетел через все поле и угодил в центральное кольцо на противоположной стороне. Вся команда сочла, что такая защита ворот сравнима лишь с последней игрой вратаря ирландской сборной Барри Райана против польского суперохотника Ладислава Замойски. Даже Фред сказал, что они с Джорджем могут Роном гордиться и всерьез подумывают признать, что Рон приходится им родственником, каковой факт, по их уверениям, в течение четырех лет они пытались отрицать.

Гарри заботило лишь одно: как близко к сердцу примет Рон уловки слизеринской команды сбить его с толку еще на подходе к полю. Сам Гарри уже больше четырех лет сносил их колкости вроде шепотков: «Эй, Потертый, я слышал, как Уоррингтон поклялся в субботу сбить тебя с метлы» — такое его в ужас не приводило, а просто смешило.

— У Уоррингтона напрочь сбит прицел, так что я буду больше переживать, если он станет метить в когонибудь неподалеку, — парировал он, смеша Рона и Гермиону и стирая улыбочку с лица Панси Паркинсон.

Но Рон такой целенаправленной кампании травли, насмешек и оскорблений никогда не подвергался. Поэтому, когда какието верзилыслизеринцы с седьмого курса, проходя мимо в коридоре, шепнули Рону:

— Ты себе уже койку в больничном крыле заказал, а, Уизли?

Рон вместо того, чтобы рассмеяться, побледнел и заморгал.

А когда Драко Малфой передразнивал, как Рон пропускает кваффл (а кривлялся Малфой всякий раз, как только оказывался в пределах Роновой видимости), уши Рона заливались яркоалым цветом, а руки начинали трястись так, что из них все валилось.