Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Миссис Уизли издала угрожающий звук, нечто среднее между взвизгом и рыком. Люпин отошел подальше от кровати в сторону оборотня, у которого не было посетителей, и который тоскливо поглядывал на толпу вокруг мистера Уизли, Билл пробормотал что-то о желании выпить чашечку чаю, а Фред и Джордж, ухмыльнувшись, подскочили составить ему компанию.

— Ты хочешь сказать мне, — все громче и громче с каждым словом заводилась миссис Уизли, не обращая внимания, что семья и друзья спасаются бегством, — что ты впутался в маггловское лечение?

— Я не впутывался, Молли, дорогая, — умоляюще пролепетал мистер Уизли, — просто… просто мы с Паи решили попробовать… вот и все, тем более… ну, с такими специфическими разновидностями ран, кажется, это не сработало так, как мы рассчитывали…

— В каком смысле?

— Ну… ну, я не знаю, ты представляешь, что такое… что такое швы?

— Это вроде как кожу себе пытаются зашивать? — невесело фыркнула миссис Уизли. — Но даже ты, Артур, не настолько же глуп…

— Я тоже не откажусь от чашки чаю, — вскочил на ноги Гарри.

Гермиона, Рон и Джинни метнулись к двери следом за ним. Когда дверь за ними закрывалась, донесся вопль миссис Уизли:

— ТЫ ЧТО, ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ — ЭТО БЫЛА ОБЩАЯ ИДЕЯ?

— Папа в своем репертуаре, — покачала головой Джинни, когда все четверо оказались в коридоре. — Швы… ну надо же…

— Ну, знаешь, на немагических ранах они и вправду хорошо помогают, — объективно рассудила Гермиона. — Возможно, швы растворяются от яда этой змеи или еще что. Интересно, а где здесь кафе?

— На шестом этаже, — вспомнил Гарри надпись над столом здравведьмы.

Они прошли по коридору, вышли в двустворчатые двери и обнаружили шаткую лестницу, ведущую вдоль портретов многочисленных целителей с безжалостными физиономиями. Пока ребята поднимались, целители взывали к ним отовсюду, ставя эксцентричные диагнозы и предлагая омерзительные методы лечения. Рон крепко обиделся, когда один средневековый волшебник выкрикнул вслед, что у него определенно запущенный случай плюриаза.[203]

— Ну и что бы это значило? — сердито спросил Рон, потому что целитель преследовал его уже по шести портретам, расталкивая их обитателей.

— Это мучительнейший кожный недуг, о, юноша, который сделает тебя рябым и обезобразит еще больше, чем сейчас…

— Ну-ну, ты кого это безобразным назвал! — у Рона покраснели уши.

— …Единственный способ лечения состоит в том, чтобы взять печень жабы, плотно примотать ее к горлу и голым отстоять полнолуние в бочке с глазами угрей…

— Нет у меня никакого плюриаза!

— Но эти уродливые пятна на твоем лице, о, юноша…

— Это веснушки! — в бешенстве заорал Рон. — Пошел ты на свою картину и отстань от меня!

Он повернулся к остальным, но все старательно сохраняли серьезный вид.

— Какой это этаж?

— По-моему шестой, — ответила Гермиона.

— Не-а, пятый, — уточнил Гарри, — еще один…

Но, поднявшись на лестничную площадку, он замер как вкопанный и уставился в маленькое окошко двустворчатых дверей, которые знаменовали начало коридора под названием «ЗАКЛИНАТЕЛЬНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ». Оттуда, прижав нос к стеклу, на них смотрел мужчина. У него были белокурые вьющиеся волосы, ярко-голубые глаза и блуждающая улыбка до ушей, обнажавшая ослепительной белизны зубы.

— Вот-те на! — обомлел Рон и тоже уставился на мужчину.

— Боже мой, — судорожно выдохнула Гермиона. — Профессор Локхарт!

Их бывший преподаватель Защиты от темных искусств толчком распахнул двери и предстал перед ними, облаченный в длинный лиловый халат.

— Ну, я вас приветствую! — воскликнул он. — Сдается мне, вам нужен мой автограф?

— Почти не изменился, да? — шепнул Гарри Джинни, та прыснула.

— Э-э… как ваши дела, профессор? — с налетом вины поинтересовался Рон.

Именно неисправная Ронова палочка некогда так сильно повредила память профессору Локхарту, что он прямиком угодил в клинику святого Мунго, правда случилось это тогда, когда Локхарт пытался стереть воспоминания Гарри и Рона, так что сочувствие Гарри было весьма сдержанным.

— Спасибо, все просто замечательно! — оживленно засуетился Локхарт и вытащил из кармана слегка потрепанное павлинье перо. — Ну вот, так сколько же автографов вам нужно? Представьте себе, теперь я могу писать слитно!

— Э-э… нам пока ничего не нужно, спасибо, — выдавил Рон и удивленно воззрился на заинтересовавшегося Гарри:

— Профессор, вам можно гулять по коридорам? Разве вам не нужно быть в палате?

Улыбка с лица Локхарта медленно сползла. Несколько мгновений он пристально разглядывал Гарри, а потом спросил:

— Мы знакомы?

— А-а… ну да, знакомы, — нашелся Гарри. — Вы у нас преподавали в Хогвартсе, помните?

— Преподавал? — с легким беспокойством повторил Локхарт. — Я? Правда?

И тут улыбка на его лице с пугающей скоростью расцвела вновь.

— Надеюсь, я дал вам исчерпывающие познания? Ну, так что насчет автографов? Можете просить хоть целую дюжину, раздавайте их своим приятелям и никого не пропускайте!

Но в этот момент из двери в противоположном конце коридора показалась голова, и донесся оклик:

— Гилдерой, ах ты шалун, куда же ты убежал?