— Дадлик! Уже так поздно… я так волнова… волновалась…
Гарри скосил глаза на Дадли и успел очень вовремя выскользнуть из-под него. Дадли зашатался, лицо его мертвенно позеленело… А потом он открыл рот, и его стошнило точно на дверной коврик.
— ДАДЛИК! Дадлик, что с тобой случилось? Вернон? ВЕРНОН!
Гаррин дядя вперевалку притопал из гостиной, тряся туда-сюда отвисшими усами, как всегда, когда был взволнован. Он рванулся помогать тете Петунье переводить бесчувственного Дадли через порог, стараясь при этом не наступить в лужу рвоты.
— Вернон, он болен!
— Что с тобой, сынок! Что случилось? Миссис Полкисс дала вам к чаю что-то иностранное?
— Почему ты весь в грязи, дорогой? Ты лежал на земле?
— Подожди… тебя не ограбили, а, сынок?
Тетя Петунья завизжала:
— Звони в полицию, Вернон! Позвони в полицию! Дадлик, родной, поговори с мамочкой! Что они с тобой сделали?
Во всей этой суматохе никто, казалось, не замечал Гарри, что его абсолютно устраивало. Ему удалось проскользнуть внутрь прямо перед тем, как дядя Вернон захлопнул дверь и, в то время как Дарсли с грохотом продвигались из прихожей в сторону кухни, Гарри, не привлекая к себе внимания, осторожно направился в сторону лестницы.
— Кто это сделал, сынок? Скажи, как их зовут. Мы проучим их, не волнуйся!
— Тссс! Он пытается что-то сказать, Вернон! Кто это, Дадлик? Скажи мамочке!
Гарри уже занес ногу на первую ступеньку, когда Дадли обрел дар речи.
—
Гарри застыл с поднятой ногой, повернул голову и приготовился к самому худшему.
— ЭЙ, ПАРЕНЬ! ПОДИ СЮДА!
Со смешанным чувством страха и злости Гарри убрал ногу со ступеньки и, повернувшись, последовал за Дарсли.
Идеально чистая, сверкающая кухня после уличной темноты казалась странно неестественной. Тетя Петунья довела Дадли до стула; вид у него был по-прежнему очень бледный и к тому же очень липкий. Дядя Вернон, остановившись у раковины, маленькими, сузившимися глазками впился в Гарри.
— Что ты сделал моему сыну? — угрожающе прорычал он.
— Ничего, — ответил Гарри, прекрасно понимая, что дядя Вернон не поверит ни одному его слову.
— Что он сделал тебе, Дадлик? — дрожащим голосом спросила тетя Петунья, губкой стирая блевотину с кожаной куртки Дадли. — Это было… это было… «то самое», да, деточка? Он пользовался… своей
Дадли вздрогнул и слабо кивнул.
Тетя Петунья взвизгнула, а дядя Вернон замахнулся кулаком. Гарри отрезал:
— Я не делал этого! Ничего я ему не делал, это был не я, это были…
Но в этот момент в окно кухни с уханьем влетела сова. Чудом избежав столкновения с макушкой дяди Вернона, она пролетела через кухню, выронила из клюва большой пергаментный конверт к ногам Гарри, изящно развернулась, задев холодильник краем крыла, вылетела прочь и исчезла в саду.
— СОВЫ! — взревел дядя Вернон, и на его виске угрожающе вздулись вены. Он шумно захлопнул окно кухни. — ОПЯТЬ СОВЫ! В МОЕМ ДОМЕ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ СОВ!
Но Гарри уже разорвал конверт и вытащил письмо, чувствуя неприятный ком в горле.