Гарри Поттер и проклятое дитя

АМОС (подняв голос): Ты не расслышал, мальчик? У меня нет причин доверять тебе. Идите. Сейчас же. Пока я вас не заставил.

Он угрожающе поднимает палочку. Альбус смотрит на нее. Он сдался. Амос сокрушил его.

СКОРПИУС: Да ладно, приятель, если мы в чем и хороши, так это в понимании, что мы никому не нужны.

Альбус неохотно отступает к двери. Скорпиус тянет его за рукав. Они разворачиваются и идут к выходу.

ДЕЛЬФИ: Я думаю, что могу назвать причину, по которой вы можете довериться им, дядя.

Они останавливаются.

Они единственные, кто сами вызвался помочь. Они готовы рискнуть собой, чтобы вернуть твоего сына. Вообще-то, я уверена, что они рискуют, просто стоя здесь…

АМОС: Мы сейчас говорим о Седрике…

ДЕЛЬФИ: И, вы же сами сказали, что для вас было бы громадным преимуществом иметь своего человека внутри Хогвартса.

Дельфи целует Амоса в макушку. Амос смотрит на Дельфи и затем поворачивается к мальчикам.

АМОС: Почему? Почему вы готовы рисковать? Какая вам от этого выгода?

АЛЬБУС: Я знаю, каково быть лишним. Ваш сын не заслуживает такой смерти, мистер Диггори. Мы поможем его вернуть.

АМОС (Наконец-то показывает, как растроган): Мой сын… Мой сын был лучшим, что случалось со мной… Вы правы, это несправедливость… Ужасная несправедливость… Если вы серьезно…

АЛЬБУС: Совершенно серьезно.

АМОС: Это опасно.

АЛЬБУС: Мы знаем.

СКОРПИУС: Мы знаем?..

АМОС: Дельфи, может, ты согласишься сопровождать их?

ДЕЛЬФИ: Если вы так хотите, дядя.

Она улыбается Альбусу, и тот улыбается в ответ.

АМОС: Вы понимаете, стоит только взять Маховик Времени, и ваши жизни уже под угрозой.

АЛЬБУС: Мы готовы рисковать жизнями.

СКОРПИУС: Разве?

АМОС (серьезно): Я надеюсь, вы справитесь.

СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ. ДОМ ГАРРИ И ДЖИННИ. КУХНЯ

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни вместе едят.

ГЕРМИОНА: Я твердила Драко снова и снова, что никто в Министерстве и слова не сказал о Скорпиусе. Слухи исходят не от нас.

ДЖИННИ: Я писала ему после того, как он потерял Асторию, спрашивала, можем ли мы что-нибудь сделать. Я думала, может, раз уж Скорпиус хороший друг Альбуса, он захочет остаться на каникулы… Сова вернулась с письмом, содержавшим только одну фразу: “Скажи своему мужу, чтобы прекратил эти голословные заявления о моем сыне раз и навсегда”.

ГЕРМИОНА: Да он одержим этим.

ДЖИННИ: Он очень сильно переживает по поводу Астории.

РОН: Ну я, конечно, соболезную его утрате, но когда он начал обвинять Гермиону в… (смотрит на Гарри) Ой, я постоянно ей это говорю, но это пустяки.

ГЕРМИОНА: Ей?

РОН: Может тролли просто идут на вечеринку, великаны на свадьбу, тебе снятся плохие сны, потому что ты беспокоишься об Альбусе, а твой шрам болит, потому что ты стареешь.

ГАРРИ: Старею? Вот спасибо, друг.

РОН: Нет, честно, мне, например, даже сесть и встать иногда доставляет некоторую трудность. И моя нога — жуткое дело, я могу хоть роман написать про ту боль, что время от времени чувствую. Может, с твоим шрамом сейчас примерно то же самое.

ДЖИННИ: Чепуху несешь.

РОН: А это меня и отличает от остальных. Это и ещё мои запасы снэков халтурщика. И моя любовь к вам ко всем. Даже к тощей Джинни.

ДЖИННИ: Не прекратишь так вести себя, Рон Уизли, я скажу маме.

РОН: Не скажешь.

ГЕРМИОНА: Если какая-то часть Волан-де-Морта уцелела, чем бы она ни была, мы должны быть готовы. Мне страшно.

ДЖИННИ: Мне тоже.

РОН: Я ничего не боюсь. Кроме мамы.

ГЕРМИОНА: Я говорила, Гарри, я не буду Корнелиусом Фаджем. Я не буду прятать голову в песок. И меня не волнует, насколько непопулярной сделает меня Драко Малфой.

РОН: Ты и популярность? Как непривычно это звучит!

Гермиона бросает уничтожающий вгляд на Рона, намереваясь ударить его со всех сил. Рон отстраняется в сторону. Промах.

Джинни бьёт Рона, Рон морщится.

Удар. Мощный удар.

В комнате появляется сова и бросает письмо в тарелку Гарри.

ГЕРМИОНА: Как-то поздно для сов, не думаете?

Гарри открывает письмо. Он выглядит удивленным.

ГАРРИ: Это от Профессора МакГонагалл.

ДЖИННИ: Что она говорит?

Гарри меняется в лице.

ГАРРИ: Джинни. Это об Альбусе, об Альбусе и Скорпиусе. Они не в школе. Они пропали!

СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ. УАЙТХОЛЛ. ПОДВАЛ

Скорпиус косится на бутылку.

СКОРПИУС: Так мы просто выпьем это?