Гарри Поттер и Сестры Блэк. Альтернатива. ЛП (СИ)

Когда они с мисс Гелиотроп уселись у огня в прохладной гостиной с широко открытым в розовый сад западным окном, ее покинуло чувство беспокойства, которое сменилось чудным ощущением мира и покоя. По просьбе мисс Гелиотроп она сняла после завтрака костюм для верховойезды и надела зеленое льняное платье с длинной юбкой, которое перекликалось с зеленью обивки кресел и ковра, и она почувствовала себя на месте в этой прекрасной комнате, словно была частью ее. Виггинс, последовавший за ними, спал с одной стороны от камина, а Тишайка, устроенная в ивовой корзинке, которую для нее нашел сэр Бенджамин, спала с другой стороны. Рольв, как знала Мария, спал перед очагом в зале, и они оставили дверь полуоткрытой, чтобы он мог войти, если захочет. Дигвид работал в саду, а сэр Бенджамин ускакал с визитом к арендатору с одной из дальних ферм. Насколько Мария знала, они с мисс Гелиотроп были единственными живыми существами в этом доме, если не считать зверей, которые спали так крепко, что их и считать не стоило.

Мария оглядела комнату. Клавикорды, из которых она освободила прелестную мелодию, выглядели ожившими, как будто на них играли все время, но шахматы и рабочая шкатулка еще казались замерзшими. Рабочая шкатулка притягивала ее, как магнит. Она просто должна приподнять крышку и заглянуть внутрь.

– Простите, мисс Гелиотроп, можно мне сейчас пошить? – спросила Мария.

– Нет, конечно, – спокойно ответила мисс Гелиотроп. – Ты шьешь по пятницам. Сегодня понедельник. По понедельникам ты учишься декламировать стихи – искусство, в котором ты не так преуспеваешь, как могла бы.

Мария открыла рот, чтобы возразить, а затем, взглянув на странную туманную картинку над камином, снова его закрыла. Терпение. Терпение. Маленькая белая лошадка и коричневый зверь, скачущие вместе по лесной полянке, никуда не торопились. Может быть, они будут так скакать долгие годы – счастье, которым дышала эта картина, не было затронуто и тенью нетерпения. На этой земле никто не торопится. Она встала, вытащила сборники стихов из стопки книг, сложенных на подоконнике, и разложила их на столике красного дерева.

Сначала она почитала вслух из маленькой книжечки в зеленоватом переплете, томика французских стихов, принадлежавшем мисс Гелиотроп. Она рассказывала Марии, что ей его подарил в юности французский эмигрант, который бежал в Англию, спасаясь из революционной Франции, и снимал комнату в корнуолльской деревеньке, где в то время был приходским священником отец мисс Гелиотроп, Мисс Гелиотроп учила его английскому и подарила ему сборник английской поэзии, а он взамен учил ее французскому и подарил ей книгу французских стихов. Ее имя, Джейн Гелиотроп, было написано на титульном листе самым прекрасным почерком, а под ним он написал свое имя, Луи де Фонтенель. Сегодня Марии пришло в голову спросить, как он выглядел.

– Он был привлекательный молодой человек, высокий и смуглый, – ответила мисс Гелиотроп. – И очень аристократический – маркиз. Очень одаренный, способный к языкам и музыке, прекрасный преподаватель и ученый. И решительный к тому же – в юности он был кавалерийским офицером. Но увы, как многие французы, он обладал ужасным свойством – он был атеистом, человеком, который не верит в Бога. Когда мой отец узнал об этом, он не разрешил ему больше приходить к нам в дом.

– А что с ним случилось? – спросила Мария.

– Он уехал, – с тихим вздохом ответила мисс Гелиотроп, и Мария, хотя в ней кипела тысяча вопросов, прикусила язычок и ничего не сказала, потому что ничего нельзя было спрашивать после такого вздоха.

Обычно мисс Гелиотроп внимательно слушала, как ее ученица читает вслух, и спокойно поправляла ее ошибки, но в то утро она казалась слегка рассеянной, как будто старые воспоминания завладели ею и унесли ее прочь.

– Достаточно на сегодня, дорогая, – сказала она, когда Мария добралась до конца стиха. – Теперь ты должна сама сочинить небольшое стихотворение. А я пока поднимусь наверх и поштопаю занавеси с моей кровати. Как мы заметили в тот вечер, когда приехали сюда, в этом доме никто не занимается починкой и штопкой.

– Я знаю, что я напишу, – сказала Мария. – Вчера утром я играла одну мелодию. Она сама вышла из клавикордов, когда я их открыла. Могу я написать к ней слова?

– Конечно, дорогая, – ответила мисс Гелиотроп. – Я знаю, что могу доверять тебе, ты не будешь бездельничать, а останешься сидеть на этом стуле, как приличествует леди – ноги вместе, спина прямая – пока не сделаешь все самым лучшим образом.

Потом, подобрав со всех сторон свои юбки, она прошла через маленькую дверь к винтовой лестнице.