Гарри Поттер и узник Азкабана

Оживленно галдя, класс покинул учительскую. Гарри, однако, общего веселья не разделял. Профессор Люпин нарочно не дал ему встретиться с вризраком. Почему? Потому что видел, как Гарри упал в обморок в поезде, и решил, что ему не выдержать? Побоялся, что Гарри снова потеряет сознание?

Но никто ничего не заметил.

– Видали, как я управился с банши? – кричал Шеймас.

– А я с рукой? – перебивал его Дин, размахивая собственной кистью.

– А Злей в этой шляпе!

– А моя мумия!

– Интересно, почему профессор Люпин боится хрустальных шаров? – задумчиво протянула Лаванда.

– Лучше урока по защите от сил зла еще не бывало, правда? – сказал Рон, когда они направились обратно в кабинет за вещами.

– Похоже, он очень хороший преподаватель, – одобрительно отозвалась Гермиона. – Жалко только, что мне не досталось вризрака…

– А у тебя он кем бы стал? – ухмыльнулся Рон. – Домашней работой, за которую поставили девять из десяти?

Глава восьмая Бегство толстой тети

Защита от сил зла быстро стала любимым предметом почти для всех. Один лишь Драко Малфой и его слизеринское окружение говорили гадости о профессоре Люпине.

– Вы гляньте, в каком тряпье он ходит! – громким шепотом восклицал Малфой, когда профессор шагал мимо. – Хуже, чем наш бывший домовый эльф.

Но больше никого не волновала залатанная и потрепанная одежда профессора Люпина. У него на уроках всегда было интересно. После вризраков изучали красношапов, отвратительных гоблиноподобных созданий, которые шныряют повсюду, где проливалась кровь, – в подземельях замков, в окопах на полях былых сражений – и норовят огреть дубинкой заблудившихся. От красношапов перешли к каппам. Эти гадкие существа обитают под водой, смахивают на чешуйчатых мартышек с перепончатыми лапками и только и мечтают задушить тех, кто случайно оказался в водоеме.

Гарри оставалось только пожалеть, что не со всеми предметами дела обстоят так же хорошо. Особенно допекало зельеделие. Злей нынче пребывал в сверхмстительном настроении – и понятно почему. История о том, как вризрак притворился Злеем, а Невилл нарядил его в бабушкину одежду, распространилась по школе со скоростью лесного пожара. Злея, судя по всему, она не позабавила. При одном лишь упоминании о профессоре Люпине его глаза угрожающе сверкали, а Невилла он обижал хуже прежнего.

Гарри теперь страшился занятий в душном кабинете прорицания, где приходилось мучительно долго расшифровывать кривобокие фигуры и непонятные символы, стараясь не замечать, что при каждом взгляде на него огромные глаза профессора Трелони наполняются слезами. Профессор Трелони ему вовсе не нравилась, хотя у многих его одноклассников она пользовалась уважением на грани благоговения. Парвати Патил и Лаванда Браун взяли привычку навещать прорицательницу в обеденные перерывы и всегда возвращались с таким видом, будто им свыше даровано тайное знание, что раздражало до безумия. Ко всему прочему, они завели манеру говорить с Гарри приглушенными голосами, будто он лежал на смертном одре.

Никого по-настоящему не увлекали занятия по уходу за магическими существами: после богатого событиями первого урока все дальнейшие сделались до отвращения однообразны. Видимо, Огрид разуверился в себе. Теперь урок за уроком они изучали особенности ухода за скучечервями – самыми, пожалуй, неинтересными созданиями во вселенной.

– Кому, скажите на милость, придет в голову за ними ухаживать? – спросил однажды Рон после того, как целый час заталкивал нашинкованный латук в скользкие глотки скучечервей.

В начале октября, однако, у Гарри появилось нечто для души, и оно разгоняло тоску на занятиях. Приближался квидишный сезон, и Оливер Древ, капитан команды «Гриффиндора», как-то в четверг созвал игроков, дабы обсудить новую тактику.

В квидишной команде играли семеро: три Охотника, чья задача – забивать Кваффл (красный мяч размером с футбольный) в кольца противника (кольца на верхушках пятидесятифутовых шестов располагались на противоположных концах поля); двое Отбивал с увесистыми битами для отражения атак Нападал (двух тяжелых черных мячей – они носились повсюду, атакуя игроков); Охранник, который защищал кольца; и Ловчий, которому приходилось труднее всего: он должен был поймать Золотого Проныру – крылатый мячик размером с грецкий орех. Поимка Проныры приносила команде дополнительные сто пятьдесят очков и означала конец игры.

Оливер Древ, крепкий семнадцатилетний юноша, учился уже в седьмом, последнем, классе «Хогварца». Когда в холодной раздевалке возле квидишного поля, над которым быстро сгущались сумерки, он обратился к членам своей команды, в его голосе сквозило тихое отчаяние.