Гарри Поттер и узник Азкабана

Подоспели Рон с Гермионой; Гермиона схватила кота под брюхо и оттащила; Рон бросился на живот и с огромными трудностями извлек Струпика за хвост.

– Посмотри! – гневно обратился он к Гермионе, потрясая Струпиком у нее перед носом. – Кожа да кости! Держи своего кота подальше, ясно?

– Косолапсус не понимает, что это плохо! – дрожащим голосом сказала Гермиона. – Коты всегда ловят крыс, Рон!

– Странный у тебя кот! – бросил Рон, заманивая Струпика в нагрудный карман. Струпик только бешено извивался. – Он понял, когда я сказал, что Струпик у меня в рюкзаке!

– Какая чушь! – возмутилась Гермиона. – Косолапсус его почуял, Рон, а ты что подумал…

– Твой кот что-то затаил против моего Струпика! – заявил Рон, не замечая, что собравшиеся вокруг ребята захихикали. – А Струпик первый здесь появился, и потом, он болен!

Рон в ярости прошагал к лестнице и удалился в спальню.

На следующий день Рон все еще злился на Гермиону. На гербологии он едва перемолвился с ней парой слов, хотя они втроем – Гарри, Рон и Гермиона – вместе работали над одним вспухобобом.

– Как Струпик? – робко спросила Гермиона, когда они счищали со стручков толстую розовую кожуру и высыпали блестящие горошины в деревянную бадью.

– Прячется у меня в ногах кровати и весь дрожит, – сердито ответил Рон и просыпал горошины мимо бадьи. Они раскатились по теплице.

– Осторожнее, Уизли, осторожнее! – крикнула профессор Спарж; горошины тут же взялись прорастать.

Следующим уроком были превращения. Гарри решил попросить у профессора Макгонаголл разрешения пойти вместе со всеми в Хогсмед и теперь стоял у кабинета, обдумывая, как аргументировать свою просьбу. Его, впрочем, отвлекло происходившее в начале шеренги.

Лаванда Браун плакала. Парвати обнимала ее и что-то объясняла Шеймасу Финнигану и Дину Томасу. Те глядели крайне серьезно.

– Что с тобой, Лаванда? – встревоженно спросила Гермиона. Она, Гарри и Рон подошли узнать, в чем дело.

– Утром ей пришло письмо из дома, – прошептала Парвати, – про ее кролика Бинки. Его съела лиса.

– Ой, – расстроилась Гермиона, – мне так жаль, Лаванда.

– Надо было догадаться! – трагически произнесла та. – Ты знаешь, какое сегодня число?

– Э-э-э…

– Шестнадцатое октября! «То событие, которое тебя страшит, произойдет в пятницу, шестнадцатого октября». Помнишь? Она была права, права!

Вокруг Лаванды уже собрался весь класс. Шеймас серьезно тряс головой. Гермиона по-мялась, а затем спросила:

– Тебя страшило, что лиса съест Бинки?

– Ну, необязательно лиса, – ответила Лаванда, поднимая на Гермиону заплаканные глаза, – но я очень боялась, что он умрет!

– А, – сказала Гермиона. И снова помолчала. Затем осторожно поинтересовалась: – Бинки был старый кролик?

– Н-нет! – всхлипнула Лаванда. – Он… он был еще крольчонок!

Парвати обняла ее крепче.

– Тогда почему ты страшилась, что он умрет? – спросила Гермиона.

Парвати обожгла ее гневным взглядом.

– Взгляните на это логически, – обратилась Гермиона ко всем собравшимся. – Бинки ведь умер не сегодня, правда? Лаванда только узнала сегодня… (Лаванда громко зарыдала) и она никак не могла этого страшиться, потому что известие оказалось неожиданным…

– Не обращай внимания на Гермиону, Лаванда, – громко перебил Рон, – ей чужие любимцы по барабану.

Тут профессор Макгонаголл открыла дверь своей аудитории – и, пожалуй, кстати: Рон с Гермионой смотрели друг на друга волком. В классе они сели по разные стороны от Гарри и не разговаривали до конца занятия.

Гарри так и не решил, что сказать профессору Макгонаголл, а уже прозвенел колокол, возвещавший конец урока. Но она заговорила о Хогсмеде сама.

– Минуточку, пожалуйста! – крикнула она, когда ученики собрались уходить. – Вы все в моем колледже и должны до Хэллоуина представить мне разрешения от родителей на походы в Хогсмед. Не забудьте: если нет разрешения, в деревню ходить нельзя!

Невилл поднял руку:

– Профессор, извините, я… я, кажется, потерял…

– Твоя бабушка прислала разрешение мне лично, Лонгботтом, – сказала профессор Макгонаголл. – Видимо, она решила, что так надежнее. Что ж, это все, можете расходиться.

– Попроси ее сейчас, – прошипел Рон.

– Но ведь… – начала Гермиона.

– Давай, Гарри, – упрямо сказал Рон.

Гарри подождал, пока все уйдут, а затем, нервничая, приблизился к столу Макгонаголл.

– Что, Поттер?

Гарри глубоко вдохнул.

– Профессор, мои дядя и тетя… э-э-э… забыли подписать разрешение, – пробормотал он.

Профессор Макгонаголл глянула на него поверх квадратных очков, но ничего не сказала.

– Поэтому… э-э-э… как вы думаете, может быть, я… может быть, мне… можно пойти в Хогсмед?

Профессор Макгонаголл опустила глаза и начала перебирать пергаменты на столе.

– Боюсь, что нет, Поттер, – ответила она. – Вы же слышали. Если разрешения нет, то в деревню ходить нельзя. Таковы правила.

– Но… профессор, мои дядя с тетей… вы же знаете, они муглы, они не понимают про… про «Хогварц» и разрешения, – замямлил Гарри, а Рон подбадривал его энергичными кивками. – Если бы разрешили вы…