Гаситель

Нет никаких «магов» и «немагов». Нет никаких «Светочей», любой может стать таким, как вы — каждый крестьянин, каждый нищий, каждый раб.

Линнан эт Лан сказала тогда с очень приклеенной и очень фальшивой ухмылкой: «Кроме тебя, Гаситель», а потом — спецэффекты сработали на отлично, — свет и впрямь погас, но Айнар только расхохотался во весь голос.

— Напугали ежа голой…

Он не договорил, снова срываясь на смех.

А затем заснул и проспал долго, с наслаждением, наконец-то темнота приняла в объятия, даже холод не мешал насладиться умиротворяющим покоем. Сейчас приходилось двигаться по камере наощупь, и все равно — это лучше слепящего света. Из двух зол Айнар выбирал меньшее.

«И что, никаких пыток?»

Это его всерьез беспокоило. Линнан эт Лан определенно сбежала к кому-то старшему, умному. К настоящему палачу. Она-то была всего лишь очередной девчонкой, Айнару с ними везло, вот взять хотя бы Зоэ из Орона, Зоэ Кейпер, которая подкинула ему в первый раз утерянные вещи. Или Иванку, спасшую после нападения наемных убийц.

Хорошие девочки. Может, и Светоч Линнан эт Лан не хуже.

Может, Айнар вообще с ней подружится.

Гарат Ашшала не запрещала ведь ничего подобного, правда? Только хотела, чтобы он помог уничтожить магию… нет, не так. Научить людей технологиям помимо магии, но, думал теперь Айнар, а есть ли в этом настоящий смысл? Если любой способен владеть чарами, то не лучше ли миру Глеоры, Тесхена, Воосы и прочих там Кьеннингарских островов идти своим путем?

Ах да. Конец света. Апокалипсис — слово из чужого мира, Айнару оно казалось смешным, неприличным, как эвфемизм для названия полового органа или акта, — и почему-то от магии. Он поговорит еще с Гарат, а то и с «Белкой», с теми, кто…

«Отправил меня сюда, да, Билли. Хватит меня игнорировать».

Снова этот второй.

«Билли — это ты второй».

— Отстань, — в темноте мысли путались. Наверное, на то и рассчитывали Светочи. В темноте он будет говорить и наболтает еще больше.

«Билли, не тупи…»

— Заткнись.

«Я все равно еще поговорю с Гарат насчет всей этой магии. Когда выберусь отсюда. Если».

Айнар достал до умывальника из положения сидя и плеснул в лицо и на волосы холодной воды. Он и без того мерз, но это ощущение почти бодрило, заставляла мысли двигаться быстрее.

Светочи знали о («Билли»!) том, что он не совсем обычный человек. Раб по имени Айнар Венегас столкнулся с кем-то еще; прежде, в самом начале, другой был главным, а сейчас сдался.

И это как-то связано с магией.

— Во мне нет магии. Ни единой капли. Линнан считает. Что это плохо.

Антивещество.

Голова болела, но сильнее мучали спазмы в желудке. Голод заставлял тереть под ребрами, легче не становилось. Айнар попытался зачерпнуть еще воды, но влага лишь заставила живот урчать еще громче.

— Да ладно, заморить голодом в темноте? Это довольно скучно. У вас, наверняка, фантазия получше.

Наверняка, ему следовало радоваться: всего-навсего голод. Всего-навсего темнота. Вырванные ноги, раскаленные прутья, кислота на слизистые оболочки — все это куда хуже.

Нет, радоваться не получалось. Жрать все равно хотелось слишком сильно, Айнар, пожалуй, заплатил бы ногтем или двумя за хороший обед, если только там окажется достаточно мяса и картофеля, и еще те сладкие штуки из красной пшеницы с медом.

«Зря я подумал о еде».

Дверь открылась. Айнар пропустил этот момент, и тут же себя обругал — надо было выскочить, кинуться в драку… ах да. Темнота немного рассеялась, обрисовав фигуру Линнан; после мрака желтоватое свечение обожгло и без того воспаленные глаза. Айнар сжался в углу и закрыл голову руками. Он пытался предугадать: что еще они придумали, какую пытку изобрели. Ответил его желудок: в камере одуряюще запахло жареным мясом, картофелем и густым заварным кремом с ванилью и горьковатыми пряностями, название которых вспомнить не получалось.

Рот наполнился вязкой до сухости слюной.

— Мы ведь можем поговорить?

Света стало больше — будто спичкой по векам чиркнули и серы засыпали для верности. Айнар снова сжался.

«Жареное мясо с брусничным соусом».

«Картофель с маленькими кусочками сала, а еще там специи, точно есть укроп».

В животе заурчало так отчаянно, что он снова сжался, теперь пытаясь унять голодный спазм. Стало даже стыдно немного: прошло меньше суток, голодать доводилось и дольше, ничего страшного. Он не умирает, он просто хочет жрать, а Линнан держит целый поднос — огромный поднос, поблескивающий тускловатым старым серебром, и на нем пять тарелок, кувшин из толстого прозрачного стекла. В кувшине красное, то ли вино, то ли морс.

Айнар заставил себя перевести взгляд на саму Линнан, и едва не отпрянул: на правом глазу мокла кровавая перевязка. Одежду она выбрала темную и строгую, попыталась нанести макияж, пряча болезненность, только бинты и кровь все равно перетягивали на себя все внимание.

— Что с тобой случилось? — спросил Айнар, и задался другим вопросом: а мне не все равно? Ей выбили глаз? Она провела пару неудачных заклинаний, Искра взорвалась, словно пороховая петарда? Очень неприятно, но что мне за дело?

Еще он вновь подумал: она с подносом и ранена. Я успел бы сбежать.