Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора

Всмотревшись, юноши заметили крону одинокого дерева со сломанным суком. До этого дерева было около двух миль, но и на таком расстоянии было сразу видно, что это квебраха (сокращенное quebra-hacha, или «сломай-топор»): так прозвано это дерево за его твердость и тяжесть его древесины.

– Вброд ли, вплавь ли, – сказал Гаспар, – но около этого дерева мы переправимся через риачо. Вперед, сеньорито!

И не теряя попусту слов, путники повернули лошадей и поскакали к квебрахе.

Глава XXXII Даровой обед

Путешественники медленно продвигались к дереву, служившему им путеводной вехой.

Наконец, выбравшись на возвышенность, поехали быстрей, уже не опасаясь увязнуть в болоте.

– Мы легко перешли бы ручей вброд, – заметил Гаспар, – если бы не проклятый ураган. Вода не доходила нам до стремени, когда мы проезжали здесь полгода назад с несчастным Гальбергером. Сейчас нам придется пуститься вплавь. Ничего! Положимся на лошадей. Берега пологие, и мы не рискуем свалиться в поток. Здесь проходит индейская тропа.

Спутники слушали болтовню Гаспара.

– Каррамба! Я совсем позабыл.

– Что такое?

– Да здесь-то и можно выяснить, держимся ли мы правильного пути. Если краснокожие ехали к реке и переправились через приток, то должны сохраниться следы переправы. Мы сейчас их увидим.

Они доехали до квебрахи. Гаспар спешился, предложив спутникам последовать его примеру. Снова увидели приток и спуск, окаймленный мелким кустарником.

У брода расхаживала целая стая длинноногих белоснежных птиц с длинными черными клювами, голой шеей и красными зобами. Путешественники узнали в них «журавлей-солдат», обязанных своей кличкой красным шеям, похожим на воротники аргентинских пехотинцев.

– Браво! – с довольным видом воскликнул гаучо, рассматривая птиц. – Нам не придется выкупаться. Посмотрите: птицы едва замочили себе ноги; там, где прошел журавль, переберется, конечно, лошадь. Прекрасный брод!

– Там, где прошел журавль, переберется, конечно, лошадь

Все трое молча наблюдали за журавлями, спокойно разгуливавшими в воде. Они погружали длинные клювы в воду, хватали трепещущих рыб и ловко проглатывали их.

– Журавли завтракают, – усмехнулся гаучо. – Вернее, обедают, – добавил он, глядя на солнце. – Нам также не вредно поесть.

Гаспар многозначительно похлопал себя по животу.

– Значит, пообедаем, – продолжал он, – хотя, грустно сказать, у нас нет ничего, кроме сухого «шарки». О чем же я думаю? Мозги совсем не работают! Мы прекрасно пообедаем. Ну, сеньоры, прячьте лошадей в кусты, живо!

Он быстро отвел свою лошадь в сторону, спрятавшись за ней, как за щитом.

Мальчики последовали его примеру, ничего не понимая.

– Увидите, что будет, – торжествующе заявил гаучо.

Он привязал лошадь, достал лассо и намотал его на левую руку.

– Оставайтесь здесь и по возможности сдерживайте лошадей. Ни звука! – прошептал он и пополз, крадучись, как кошка, к броду.

Прошло десять минут. Гаучо исчез. Людвиг и Чиприано сгорали от любопытства. Журавли спокойно охотились за рыбой. Юноши привстали в стременах, стараясь увидеть Гаспара.

Вдруг журавли засуетились, подняв тревожный крик, некоторые испуганно оглядывались. Через мгновение раздался страшный птичий гам, и вся стая, хлопая крыльями, скрылась вдали.

Один только журавль остался в русле. Он бил по воде широко распростертыми крыльями. Лассо крепко обвилось вокруг его шеи. Сильной рукой гаучо тянул его к берегу.

Вскоре появился торжествующий Гаспар с птицей под мышкой.

– Поздравляю. Кроме шарки, которое заменит нам бифштекс, у нас будут рыба и дичь. Роскошно!

Гаспар вынул нож и вскрыл мешок под клювом, птицы, в котором оказалась масса свежей рыбы. Реки Южной Америки славятся разнообразием рыбы. В Амазонке и ее притоках насчитывается до трех тысяч различных видов. Часть этих наблюдений принадлежит Альфреду Уоллесу, описавшему южноамериканских рыб за десять лет до того, как Агассис впервые увидел Амазонку. Немало видов рыбы и в Лаплате. Но Гаспара это мало интересовало.

Он вычистил рыбу; десять минут спустя она уже жарилась, а через двадцать – «варилась» в желудках наших друзей.

Глава XXXIII Неожиданное нападение

Гаспар пошутил, обещая обед из трех блюд. Шарки трудно считать мясом; журавль – несъедобная дичь. Обед свелся к одному рыбному – да и то из журавлиного зоба.

– У меня для вас хорошие новости! – воскликнул гаучо, уписывая рыбу.

– Какие?

– Мы на верном пути. Краснокожие, как я и думал, здесь проходили.

– Ты видел свежие следы?

– Угу! У брода кругом истоптано лошадьми. Следы совершенно отчетливы; я издали их заметил. Значит, назад нам возвращаться не придется. Посмотрим, что будет дальше. Возможно, что на том берегу мы сразу найдем продолжение следов. Давайте лучше не терять времени. В путь!..

Следопыты наспех позавтракали, вскочили на лошадей и спустились к броду.

Ручей был не таким мелководным, каким показался издали, когда в нем разгуливали длинноногие журавли. Лошади под тяжестью вьюков и всадников погружались по брюхо в воду, увязая в илистом дне.