Гастроль без антракта

Алонсо Чинчилья, находясь в легкой степени опьянения, приобрел повышенную возбудимость. Неадекватно отреагировав на замечание кого-то из присутствовавших, он счел это замечание оскорбительным для себя и открыл огонь из автомата, Вальекас и Пеньяфьель при этом были убиты на месте, а Дьегес смертельно ранен. Опасаясь, что оставшиеся во дворе Кинтана и Тойа могут застрелить его, Чинчилья выскочил во двор и расстрелял их в упор. После этого он вернулся в офис, чтобы проверить, все ли мертвы. В это время очнулся Дьегес, который из последних сил поднял «таурус» и выстрелил в голову Чинчильи. Чинчилья был убит, а затем, через незначительный отрезок времени, скончался и Дьегес…

Гонсалес осушил еще один стакан кока-колы и торжественным голосом сделал вывод:

— Таким образом, сеньоры, дело можно считать фактически завершенным. Формально органы предварительного следствия обязаны представить материалы в прокуратуру на предмет возбуждения уголовного дела по статье 12 республиканского Уложения о наказаниях 1985 года. Однако можно почти не сомневаться, что прокуратура, ссылаясь на 43-ю статью закона Республики Хайди об уголовном процессе, откажет в возбуждении дела. Напомню, что, согласно 43-й статье, прокуратура имеет такое право, если по выводам предварительного следствия в убийстве подозревается биологически умершее лицо, чья смерть официально установлена в законном порядке…

— А как обстоит с делом об убийстве дона Франсиско Хименеса? — наконец-то вмешался корреспондент, которого Гонсалес, очевидно, здорово утомил своим скучно-чиновничьим тоном.

— Следствие продолжается, — многозначительно произнес лейтенант. — Пока мы ограничимся тем, что покажем фоторобот предполагаемого преступника, составленный на основании свидетельских показаний.

На экране появилось лицо, которое показалось мне удивительно знакомым. Особенно знакомыми были огромный шрам на щеке со следами швов и рубец под носом, на губе.

Однако припомнить, где я видел что-то подобное, мне не удалось, потому что вежливая Пепита пригласила нас с Ленкой за стол.

Здесь я едва не расхохотался во всю глотку. На столе появились блюда явно не антильского происхождения. В шикарной фарфоровой супнице с голубыми и оранжевыми цветами на крышке обнаружилась самая настоящая окрошка. Салат из огурцов, помидоров, репчатого лука и зеленого перца был выполнен явно по-московски. Осетрина и семга, черная и красная икра, наконец бутылка «Столичной» и ржаной хлеб — все это было подобрано именно для нас.

— Вот это да! — балдея, воскликнула Ленка.

Халяву мы всегда жрали с аппетитом. На второе нам еще и шашлык подали — видать, по данным Эухении, это тоже было русское национальное блюдо. Ну а от компота — точь-в-точь такого, каким нас в армии по праздникам поили, — я вообще выпал в осадок.

По три рюмки мы с Еленой выкушали — не удержались. Хрюшка стала розовая и очень довольная.

— Подремать бы… — потянулась она вальяжно. Если учесть, что предшествующую ночь я, мягко говоря, недоспал, то и у меня появилось горячее желание придавить подушку. Но тут в комнату явилась сама сеньора Эухения Дорадо.

— Прошу меня извинить, что я не смогла разделить с вами трапезу, — сказала супергадалка, — но сегодня был большой наплыв посетителей. Надеюсь, что мои повара не слишком ошиблись в рецептуре русских блюд, а я — в их выборе?

— Что вы! — вскричала Ленка. — Это было великолепно!

— Я рада, что вам понравилось. Думаю, на сытый желудок нам будет приятнее вести деловые разговоры. К сожалению, вчерашние события очень серьезно изменили ситуацию…

Сеньора выдержала паузу. В течение этой минуты я пытался догадаться, что она знает о нашем участии в этих событиях.

— У меня нет оснований думать, что вы очень хотели попасть в центр внимания прессы, — заметила Эухения. — Но тем не менее уже попали. Это не слишком удобно. К сожалению, теперь изменить что-либо трудно.

— Вы имеете в виду случай с доном Хименесом? — спросил я.

— Естественно. Я понимаю, что вы как настоящий кабальеро не могли не оказать помощь тонущему, но надо было чуть-чуть подумать о последствиях…

— Но если бы я не нырнул за ним, то, наверно, попал бы под подозрение…

— К сожалению, вы правы. Но инцидент с Хименесом только часть неприятностей, и не самая большая, увы.

Я поежился, потому что догадался: о Сифилитике она тоже знает. Правда, покуда она в лоб об этом не говорила, я решил придерживать язык и не торопить события.

— То, что вы вмешались в отношения сеньора Морено с его патроном Бернардо Вальекасом, — очень неосмотрительный шаг, — вздохнула Эухения. — Боюсь, что он мог бы стать роковым, если б вы вовремя не приехали ко мне. Теперь вам нельзя возвращаться в «Каса бланку де Лос-Панчос». Я уже распорядилась, чтобы ваши вещи перевезли сюда. Кстати, рюкзак уже здесь… Это неплохой набор веских вещественных доказательств против вас и сеньора Морено. У меня есть четыре свидетеля, которые видели вас вчера в джипе, и их показания могли бы коренным образом изменить сложившуюся версию. Конечно, пока они будут молчать, но это будет зависеть от характера наших будущих отношений…