Гастроль в Вентспилсе

Отзывы о Мендерисовом родственнике превосходно вписывались в схему Яункална. После обязательной военной службы на флоте Гунтис остался верным морю, точнее говоря – камбузу, и пристроился коком на одно из судов Латвийского морского пароходства, отправлявшееся в южные моря. В плавании он пробыл почти целый год. И тут начинается печальная история молодого повара, который так пристрастился к сухому вину, входившему в паек, что больше не мог жить без алкоголя. В северных широтах он без труда перестроился на более крепкие напитки. В конце концов его списали на берег. Два года Гунтис проработал официантом в припортовом кафе, оставаясь в резерве плавсостава. Прибывали новые морские суда, требовались, разумеется, и повара. В отделе кадров пароходства посчитали, что Гунтис Пумпур понес в некотором роде наказание и перевоспитался. Так девять месяцев тому назад Пумпур был зачислен в подменную команду на танкер «Булдури».

– Видал! О более выгодном партнере Мендерис и мечтать не мог, – с удовлетворением резюмировал Яункалн. – Ведь такой человек мог натащить какой угодно контрабанды, страх даже подумать. В мешках с мукой и сахаром можно в разобранном виде перевезти подъемный кран – не то что несколько пластмассовых коробок. Ни одному таможеннику не найти!

– Не путай разные вещи. Повар ведь не заведующий складом.

– Все равно! Перевозит же он каким-то образом «Сикуры» через границу.

Отрицать это было глупо, если, разумеется, не оспаривать теории Яункална в целом.

– А где Пумпур в настоящее время? В порту не сказали? – спросил Тедис.

– Говорят, в Ригу уехал. Команде выдали аванс, и, покуда он не будет пущен по ветру, Пумпур не вернется. Но если принять твою версию, то у кока водятся деньжата и помимо зарплаты. Так что с тем же успехом можем искать его в кабаках Сочи… Разумнее было бы сперва допросить Эмиля Мендериса.

Янис Селецкис снял трубку и, вкратце изложив начальнику городской милиции свои аргументы, попросил, чтобы лейтенант с двумя милиционерами встретил Мендериса на вокзале и прямым путем доставил в отдел.

* * *

Эмиля Мендериса на вокзале не встретили.

После сытного обеда, сдобренного изрядным количеством спирта, он с откровенным наслаждением делал то, что у Виктории было категорически запрещено – в одних трусиках расхаживал, посвистывая, по комнатам, рассказывал Сильве последние анекдоты, среди бела дня залез в постель и, само собой, проспал свой поезд. Автобус шел только через два часа, но Мендерис, выйдя на шоссе, вскоре остановил молоковоз, направлявшийся в Вентспилс, и доехал на нем до рыночной площади.

Хорошо, что лейтенант милиции не захотел примириться с неудачей на вокзале и расставил своих спутников возле дома Мендериса. Немногим позже десяти вечера приемщик вещей уже находился в кабинете старшего инспектора Селецкиса и хриплым от волнения и с похмелья голосом отвечал на первые официальные вопросы:

– Мендерис Эмиль Петрович, год рождения тысяча девятьсот двадцать шестой, место рождения – город Кулдига, латыш…

Повод для вызова на допрос был очень удобный. Обнаруженный по причине легкомыслия гражданки Зандбург газовый пистолет, скрытый воскресным выпуском «Цини», лежал на письменном столе Селецкиса.

– У вас имеется незарегистрированное оружие? – спросил старший инспектор, выполнив все формальности.

– Нет. У меня никогда не было никакого оружия, и даже в охотничьем обществе я не состою, – в сердцах ответил Мендерис. – Я даже стрелять не умею.

– Тут и уметь нечего. Навести в желаемом направлении и нажать на курок… А вот этим даже и целиться не надо, – Селецкис положил перед ним никелированный пистолетик.

Было видно, что в Мендерисе борются два чувства – недоумение и некоторое облегчение. Было ясно, что он приготовился к худшему. Табличка с надписью «Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности», красовавшаяся на двери, а также присутствие Яункална, как бы указывали на то, что речь пойдет о той «Сикуре» или еще о каких-нибудь безобразиях в магазине. Он заставил себя разыграть возмущение.

– Эта игрушка?! Из нее на праздник ракеты пускают. Мне один родственник подарил, а патрончики давно кончились. Потому и забыл про него. Я даже не знал, что надо регистрировать.

Яункалн уже хотел было напомнить, что незнание закона не оправдывает его нарушения, однако вовремя удержался. Пусть пока действует Селецкис, а он, Яункалн, еще успеет подключиться к допросу, когда разговор перейдет на радиоприемники.

– Боюсь, вы даже не представляете, в какую неприятную историю влипли. Экспертиза установила, что ваш пистолет – оружие новейшей конструкции и двойного назначения. Вы правы – его ствол предназначен для стрельбы ракетами, но, как вы верно заметили, фейерверк устраивают по праздникам. В будни эту штуку используют по-другому: достаточно повернуть вот этот рычажок кверху – и ракетница превращается в газовый пистолет. И в обойме имеются еще четыре неиспользованные капсулы.

Мендерис побледнел и стал оправдываться шаблонными фразами.

– Честное слово, я даже понятия не имел… Поверьте, я ничего плохого не думал…