Гастроль в Вентспилсе

Он раскрыл другую коробку, некогда служившую футляром для большого и, наверно, красивого ожерелья. Сейчас же на синем бархате покоилось весьма сложное устройство со спиральными пружинами, передачами, шкалами, защелками и рычажками, смахивающее на весы.

— Принцип действия весьма прост. Время окоченения трупа нам известно... Я зацепляю этот динамометр за ахиллесово сухожилие. Теперь, Яункалн, согните и разогните ему ногу в колене... Смелей, покойнику не больно... И теперь я могу рассчитать усилие, приложенное к окоченевшему мускулу трупа. Сейчас вам скажу. Смерть Румбиниека наступила между половиной девятого и десятью часами вечера.

Санитары подняли скрючившееся в предсмертной агонии и застывшее тело Румбиниека, положили на носилки. Но Кашис не завершил еще свои эксперименты. Деловитым движением, вызвавшим у Яункална, с одной стороны, восхищение, а с другой — внутренний протест, полковник приподнял веко покойника и принялся изучать глазное яблоко.

— Экхимоз, как я и предполагал, — пробормотал он.

— Эти красные точки еще не доказывают, что было удушье, — защищала свой диагноз врач.

— Однако почти полностью исключают вариант с инфарктом, — не думал сдаваться Кашис. — Пожалуй, они больше всего говорят о токсической асфиксии.

— Если вам известно, что его отравили, почему было не сказать об этом сразу? — откровенно возмутилась Кагайне. — Я же не специалист по судебной медицине.

Признав свою оплошность, Кашис сердечно попрощался с врачом, отпустил фотографа и технических экспертов, затем сызнова принялся экзаменовать Яункална.

— Вы стали бы возбуждать уголовное дело против неизвестного убийцы? Если да, то почему?

Впервые Яункалну приходилось отвечать без подготовки по конспектам. Но он не смутился, поскольку за последние дни, как ему казалось, приобрел столько знаний, сколько за весь университетский курс.

— По многим обстоятельствам. Наиболее подозрительной мне кажется бутылка. Можно допустить, что хронический алкоголик пьет без закуски и прямо из горлышка. Но абсолютно немыслимо, чтобы после последнего глотка он достал носовой платок и обтер бутылку. На ней же нет ни единого отпечатка пальцев — ни Румбиниека, ни чьего бы то ни было, хотя бы продавщицы.

— Превосходно! — похвалил Кашис. — Дальше.

— Мне не дают покоя соседкины слова о том, что вчера она слышала, как кто-то выходил от Румбиниека. Это мог быть только убийца, он же и забрал с собой рюмки и другие компрометирующие вещественные доказательства.

— Мотив, разумеется, вам также ясен?

— Страх перед разоблачением. Убийца, по всей вероятности, инициатор аферы с «Сикурами», знает, что началось расследование. Он не уверен, станет ли Румбиниек молчать, и потому устраняет его.

— Только из-за этого?.. Но будем придерживаться фактов. Чем, по-вашему, он или она умертвили Румбиниека?

— Препаратом типа кураре, не оставляющим следов.

— Тут вы, дорогой мой, хватили через край. Это не роман про южноамериканских индейцев. Яд кураре действует на организм лишь при инъекции. По той же причине отпадает и строфантин. Я полагаю, это должен быть очень сильнодействующий алкалоид, легко растворимый в алкоголе... Ну, это уточнит химический и биологический анализ в Риге. А теперь последний вопрос — кто мог это сделать?

— Опять-таки наш несчастный козел отпущения Эмиль Мендерис, — Селецкис сказал это и нервно засмеялся. — Из машины он вышел на рыночной площади после девяти, когда его задержал лейтенант Велдре. До этого он запросто мог заскочить к Румбиниеку и тяпнуть со старым приятелем перед сном.

— Не будем торопиться, — предупредил Кашис. — С тем же успехом это действие можно приписать половине жителей Вентспилса. Старший инспектор, дайте указание разыскать шофера молоковоза.

* * *

Когда троица «бизнесменов», так и не составив определенного плана действий, приближалась к дому Чипа, к парадному подъехал «газик» добровольного пожарного общества, на котором Чип работал сменным шофером: двадцать четыре часа дежурил, потом три дня бывал свободен и мог «заколачивать деньгу». В рабочее время ему тоже не запрещали пользоваться машиной для своих нужд, а в случае надобности начальник всегда мог его вызвать по радиотелефону. Что говорить, служба у Чипа была идеальная, только из-за нее теперь Мексиканцу Джо, Герберту и Кобре приходилось решать дополнительную проблему — как не упустить его из поля зрения.

— Этот драндулет даже без багажника, где бы спрятаться, — сетовал Герберт.

— Только этого еще не хватало. Чтобы в нем задохнуться и околеть, — мрачно заметил Мексиканец Джо. — А на велосипеде хвоста ему не приделать.

— Ребята, я совсем забыла вам сказать! — воскликнула Кобра. — Я же вчера купила мопед! Прежний хозяин выжимал на нем пятьдесят километров в час. И заплатила всего...