Гать

Подумать так, а был ли шанс избежать всего этого? Проскользнуть между струек, проскочить на тоненького, пробежать по шатким доскам деревянного настила поверх кровавого варева грядущих перемен, выбрать хотя бы для самого себя иной путь, не ведущий сюда, в центр мерно марширующих когорт в изгвозданных серых шинелях?

Наверное, был. И кто-то этим путем даже сумел воспользоваться. Но то были лишь единицы, толики, чуточки, крупинки, просяные зернышки и хлебные крошки. Но никак не большинство, не живое население огромного осколка некогда еще более громадной империи, раскинувшейся от лесов до болот, от морей до гор, от замков до деревень. Эти своим шансом воспользоваться не смогли, или не пожелали, или им не позволили, все эти детали уже суть не важны. Огромная людская лавина, ведомая зовом, а может, просто страхом, а может, просто привычкой во всем поступать, как все, не смея даже в собственных потаенных мыслях выделяться, однажды пришла в движение, и теперь уже была неудержима.

Подумать так, многие — да, пожалуй, что и большинство из нас — до сих пор оставалось людьми. Покуда и постольку-поскольку, но оставались. И выбор на самом деле все еще оставался за ними. Это в теории. Ведомо ли теперь на всем белом свете хоть единому живому человеку, как все это безумие остановить и если не обернуть вспять, то хотя бы свести неизбежный сопутствующий ущерб к минимуму? Да и возможно ли это вовсе, ведь если обернуться по сторонам, то любого из нас в тот миг обуяла тяжкая беспросветная безнадега, от которой опускаются руки, ломит кости и напрочь сбивает дыхание. Кто из нас без греха? Кто из нас не виновен, не замаран, не проклят вовеки кровавым наветом черного проклятия?

Но покуда на земле осталась хотя бы надежда, что такой человек есть, — остается и шанс, что хотя бы он увидит спасительный путь через гибельную трясину и выйдет, наконец, по ту сторону воцарившегося вокруг забытья. Выйдет, улыбнется нам из прекрасного далека, помашет радостно рукой, и затянет нам песнь невыдуманную, историю грядущего, от которой даже у мертвых разом кровь застынет в жилах.

Вот я смотрю

На своих родных,

Собравшихся на битву, —

И ноги мои слабнут,

Рот пересох,

Тело трепещет,

Волосы дыбом,

Кожа горит;

Мой лук Гандива

Выпадает из рук,

Мысли блуждают;

Мне не выдержать этого:

Кришна, я вижу

Дурные знаки!

На что мы можем

Надеяться, убивая

Своих соплеменников?

На что мне эта

Победа, царство?

Где от них радость?

Как я могу

Думать о власти и наслаждениях,

Даже о собственной жизни,

Когда все они —

Учителя, отцы, деды,

Дяди, сыны и братья,

Мужья сестер, внуки,

Кузены — все, благодаря кому

Я мог бы радоваться жизни, —

Стоят здесь, готовые

Отдать свою жизнь и богатства

В войне против нас?

Пусть даже я буду убит —

Их я убивать не хочу

Даже ради трона трех миров;

Что уж говорить о земной власти!

Кришна, нам не принесет радости

Смерть сыновей Дхритараштры;

Пусть даже они — зло,

Худшие из злодеев;

Однако, если мы убьем их,

Наш грех будет страшнее.

Как я осмелюсь пролить

Кровь, роднящую нас?

Какую радость найду

В убийстве своих родных?

(…)

Что же за преступление

Мы здесь задумали, Кришна?

Самое омерзительное —

Братоубийство.

Неужели я действительно

Так сильно жажду величия?

Нет уж; тогда скорее

Пусть злобные дети

Дхритараштры выходят

Со всем своим оружием

Против меня в битве:

Я не стану бороться,

Не нанесу ни удара,

Пусть они убивают меня.

Так будет лучше.

«Бхагават-гита»

Перевод Гребенщикова

Конец книги первой

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Гать