Гавайи Дети солнца

- Великий Оро желает вам безопасного и удачного путешествия!

Он взошел на борт судна, держась при этом за мачту по имени Тэйн. Встав на колени перед храмом для богов, он приоткрыл травяную дверцу и поместил внутрь освященную фигурку Оро, свитую из плетенки его же собственными руками и украшенную перьями. Устрашающим тоном, который надолго запомнился отплывающим, верховный жрец воззвал, перекрывая грохот шторма:

- О великий Оро, благослови это каноэ!Однако, как только жрец сошел на землю, Тероро

заметил, что на лице его новой жены Техани появилась улыбка неимоверного облегчения. Она и так готова была отправиться в неведомое путешествие в компании чужих богов, но теперь, когда на борту

оказался сам Оро, она была уверена, что их ждет удача.

Итак, двухкорпусное каноэ "Ждущий Западного Ветра", полностью нагруженное и поскрипывающее, несущее на себе и короля, и рабов, и богов, взаимно отрицающих один другого, полное страха и надежды, отправилось, наконец, в путь. На его носу стоял Тероро, так неудачно названный "мудрым". Правда, в этот исторический и судьбоносный момент ему все же хватило ума не оглядываться на Бора-Бора, поскольку это было бы не только дурным знаком, но и просто глупостью. Ибо тогда он обязательно увидел бы на берегу Мараму, а этого зрелища он бы не вынес.

Когда "Ждущий" достиг рифов, он на минуту остановился, словно продлевая этот приятный момент, когда находишься в таких податливых и послушных водах родной лагуны. Все, кто находился в лодке, переживали страшное волнение, поскольку там, за коралловым барьером, бушевал самый настоящий шторм, и всех ждали накатывающиеся одна на другую волны и бесконечные водные просторы. В это мгновение Мато, ведущий гребец левого корпуса, почти неслышно прошептал:

- О великий Тэйн! Вот это волны!

Тем не менее, он с удивительной ловкостью тут же задал ритм такой силы и частоты всем своим гребцам, что судно безо всякого труда вскоре очутилось в самом сердце бури. "Ждущий" то высоко поднимался на гребнях, покачиваясь наверху под свист и завывание ветра, то опускался в глубокие провалы между волнами. Брызги фонтанами обдавали путешественников, и какое-то время даже казалось, что корпуса не выдержат натиска ветра, и разойдутся в разные стороны. Свиньи отчаянно визжали, перепуганные собаки лаяли до хрипоты, а женщин, сбив

ПЕИХСЯ кучкой в травяном домике, терзала только одна мысль: "Это наша погибель!"

Но очень скоро мощное судно удачно поймало ритм волн, нашло себе подходящее место, и теперь легко понеслось прочь от Бора-Бора, острова "тихих весел", все дальше и дальше от мирной уютной лагуны по беспокойному морскому пути, который вел в никуда.

Вот в такую бурю король Таматоа увозил своих людей в изгнание. Они уплывали без ликования. Не было триумфа в их глазах, не реяли по воздуху праздничные флаги. Люди бежали ночью, и бой барабанов не провожал их. Они не везли с собой накопленные богатства. Их попросту вытолкнули с родного острова, поэтому они смогли взять с собой ровно столько еды, чтобы не умереть с голода во время пути. Будь они немного умнее, они смогли бы постоять за свою родину. Но они были такими, какими родились, и поэтому были вынуждены уступить и убраться с острова подобру-поздорову. Если бы только они могли воспринять более глубокую природу богов, они никогда бы не позволили себе становиться жертвой дикого божества, которое столько времени мучило их и издевалось над ними. Но они были больше упрямы, нежели мудры, и поэтому ложный бог с такой легкостью сумел выдворить их прочь.

В более поздние времена этих людей будут описывать как настоящих мудрецов и героев. Их выставят великими искателями приключений и первооткрывателями новых неизведанных земель. Но такие легенды ошибочны. Ни один нормальный человек не покинет своего насиженного места и не станет кидаться в неизвестность, если только у себя на родине

он не потерпел какой-либо неудачи. Но вот если он действительно в чем-то проиграл и был вынужден уехать, тогда можно надеяться на то, что в следующий раз он будет действовать более мудро.