Гавайи Миссионеры

же выводу. Однако следующие полчаса он провел в особых мучениях, так как не знал, что роды Урании - самые обычные. Преподобный Хейл начал судорожно изучать пугающие картинки и диаграммы, расположенные в самом конце книги, в главе: "Патологическое родоразрешение". Почему-то одна диаграмма особенно привлекла его внимание. Она называлась: "Предлежание ручки при поперечном положении плода". Быстро отыскав соответствующее место в книге, он с ужасом обнаружил, как тяжело ему придется, если плод лежит в утробе именно таким образом, как ему показалось. Вот теперь-то ему и надо было подготавливать себя к предстоящим родам, а не пугаться несуществующих отклонений. Но преподобный Хейл ничего не мог сделать, потому что Урания лежала, по-прежнему укутанная постельным бельем и тапой, а Эбнер из-за скромности не мог ни снять эти ненужные покрывала, ни попросить об этом женщину.

Итак, не придумав ничего другого, он подошел к двери, где первые полоски зари уже начинали пробиваться через пальмовые листья, и спросил у собравшихся гавайцев, где сейчас находится брат Авраам. Выяснилось, что его помощник спит. Одна из повитух сделала шаг в сторону хижины, но Эбнер так шарахнулся от нее с неподдельным ужасом, что разбудил Авраама. Тогда Эбнер обратился к товарищу:

-Брат Авраам, вам сейчас придется раздеть вашу жену, потому что час родов уже близок.

Авраам несколько секунд смотрел на приятеля непонимающим взглядом, но потом все же направился к кровати. Однако в ту же секунду возобновились его собственные родовые схватки, да с такой силой, что ему пришлось поспешно выбраться снова на улицу. Однако проблема Эбнера тоже была разрешена. В это время сестра Урания, застигнутая родами, сама начала в истерике срывать с себя одежду и молить Эбнера срочно помочь ей. Преподобный Хейл, нервно сглотнув, как школьник, и трясясь всем телом от неуместного смущения, осторожно подошел к кровати. И тут все его сомнения как рукой сняло, и он от всего сердца поблагодарил Бога за то, что предстало перед его взором:

-Спасибо тебе, о Господи! Это уж точно головка ребенка, а, значит, все идет правильно.

А снаружи, услышав первый крик родившегося ребенка, две повитухи мрачно произнесли:

-Теперь самое время дать ей настой целебных трав. Лишь бы он оказался у него под рукой!

Эбнер, занятый только что появившимся на свет мальчиком, аккуратно держал его в руках, затем, нервничая, перерезал и перевязал пуповину, а сам мысленно перебирал в уме все то, что успел прочитать в справочнике по акушерству. Разумеется, это делало ему честь. Однако, простояв с новорожденным некоторое время в темной хижине и так больше ничего не вспомнив, он вышел на улицу и передал ребенка ожидавшей женщине, которую специально пригласили сюда еще накануне. Та, приняв мальчика из рук священника, немедленно приложила его к груди.

Сейчас ему надо внимательно следить за состоянием женщины! предупредила первая повитуха.

Интересно, догадается ли он, - отозвалась вторая, - что теперь ему нужно массировать ей живот, чтобы быстрее отошел послед.

Как ты считаешь, он согласится взять наш настой целеб ных трав? продолжала первая. - И она указала на сосуд, в котором находилась та лечебная жидкость, которой в течение уже двух тысячелетий пользовались предки гавайцев для то го, чтобы останавливать кровотечение.

Он ничего не возьмет из наших рук, - печально покача ла головой вторая.

Внутри хижины Эбнер яростно перелистывал страницы справочника, которые должны были рассказать ему о том, что он должен делать дальше. Он перестелил постель, обмыл водой мать, прислушался к ее дыханию, и вдруг забеспокоился, потому что с Уранией происходило нечто такое, о чем в книге не говорилось.

Брат Авраам! - громко позвал он.

Что такое? - еле слышно отозвался муж.

-Боюсь, что она теряет крови больше, чем полагается. Брат Авраам ничего не соображал в подобных делах, но тут

же ревностно схватился за книгу, и пока двое миссионеров со всем старанием пытались выудить из своих справочников необходимую информацию, для спасения жизни роженицы, сестра Урания слабела с каждой минутой. Испытания, которые выпали на ее долю, понемногу делали свое дело, и лицо женщины уже приобрело сероватый оттенок.

-Она не должна так крепко спать! - запаниковал Эбнер.

-Но что же мы можем сделать? - застонал Авраам. - О Господи! Не дай ей умереть именно сейчас!

Снаружи продолжалось обсуждение происходящего:

-Они же должны сейчас массировать ей живот, но, похо же, вместо этого они опять занялись своими разговорами.

Постепенно среди толпы, собравшейся возле хижины и простоявшей здесь всю ночь, пошел слух о том, что хрупкая белая женщина, родившая ребенка, умирает. Эта страшная мысль проникла к ним вместе с лучами утреннего солнца, ползущими по листьям кокосовых пальм, и гавайцы, для которых рождение человека считалось великой радостью, начали плакать. Они лили слезы о несчастной женщине еще до того, как миссионеры поняли, что Урания Хьюлетт умерла от потери крови.

Уже позже, усталый и измученный Эбнер Хейл, сидя в тени дерева коу, отрешенно произнес: