– Но разве уместно прибегать к помощи кахун, когда мы только что… – начал было Эбнер, но Иеруша предусмотрительно увела его за собой, и маленькая компания снова про шествовала к центру города, где Аманда Уиппл предложила:
– Иеруша и Эбнер, вам, наверное, пока что лучше пожить у нас.
– Нет, мы останемся в своем доме, – твердо произнесла Иеруша, и когда они вернулись туда, то встретили у своих развалин капитана Рафера Хоксуорта. После того как мятеж утих, все капитаны ощутили чувство стыда за то, что сгоряча успели натворить. Тем более, что местные жители шепотом передавали слухи о том, что матросы то ли убили Маламу, то ли довели её до такого состояния, что она теперь находится при смерти. И капитан Хоксуорт, с начищенными пуговица ми и кокардой на фуражке решил наведаться к миссионерам, прихватив с собой пятерых матросов, нагруженных всевозможными подарками.
Сунув фуражку под мышку, как он был обучен делать всегда при разговоре с дамой, капитан резко произнес:
– Я приношу свои извинения, мэм. Если я что-то здесь у вас испортил, то теперь хочу возместить убытки. Вот, другие капитаны передают вам эти стулья и стол. – Он запнулся в смущении, но потом все же добавил: – А я походил по судам и раздобыл вот эту ткань. Я верю в то, что вы сумеете изготовить себе приличную… то есть, сошьете себе несколько новых платьев, мэм. – Он поклонился, надел фуражку и удалился.
Поначалу Эбнер вознамерился тут же уничтожить принесенную мебель.
– Мы сожжем её прямо на пирсе! – угрожающе пообещал он, но Иеруша не допустила этого.
– Нам принесли её взамен старой, в виде возмещения убытков, – решительно сказала она. – А нам всегда так не хватало стульев и хорошего письменного стола.
– Неужели ты хочешь сказать, что я смогу переводить Библию, сидя вот за этим столом?
– Но его нам подарил не капитан Хоксуорт, а совсем другой человек, – напомнила Иеруша. И пока Эбнер в недоумении оставался на месте, размышляя, как поступить дальше, Иеруша спокойно принялась расставлять стулья в полуразрушенной комнате. – Господь Бог прислал эти вещи институту миссионеров, а не конкретно супругам Хейл, – пояснила она.
– Я отдам эту ткань женщинам Маламы, – настаивал Эбнер. С этим Иеруше пришлось согласиться, но как только муж ушел, а в городе все стихло, она присела на новый стул за такой же новехонький стол и сочинила следующее письмо: