Гавайская петля

Роскошная, украшенная виньетками и еще какими-то загогулинами дверь была заперта. Туманов тряхнул дверную ручку, и все в замке внутри посыпалось. Он пнул по двери, она раскрылась. Ворвался внутрь… Картина маслом, и все, что при этом положено.

Он ожидал, что так и будет происходить. Большая спальня в стиле помпезного барокко. Стулья с резными спинками, лепные карнизы с растительным узором, аляповатые портьеры, зеркала в золоченых рамах. Сенатор Стэнхилл сидел в кресле из черного дерева, вытянув ноги, руки расслабленно покоились на подлокотниках. Глаза его были прикрыты, он размеренно дышал. Возможно, он еще не спал, но уже балансировал между реальностью и сладким миром грез. Человек, сидящий рядом с ним на стуле, резко обернулся, когда хрустнула дверь. Он мрачно смотрел на вошедшего. И как Павел сразу не догадался, что это Вердис? На голове определенно парик, под щеки что-то подложено, лицо изменилось кардинально, но вот глаза…

– Так это вы, – медленно и зловеще процедил Вердис, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди. – А я все пытался понять, откуда же я вас знаю… Павел Игоревич Туманов, если не ошибаюсь?

Он слишком был возбужден, но смог сообразить – не надо долго смотреть Вердису в глаза. Тряхнул головой, избавляясь от подступающего наваждения, обратил взор на Сьюзан. Женщина сидела на краю кровати – свое хитроумное дело она уже сделала и теперь была просто наблюдателем. Она смертельно побледнела, но не сдвинулась с места. Быть «пьяной» ей давалось лучше. Задрожал подбородок, но она не дала волю слабости, стиснула зубы.

– Какого черта вам здесь надо? – процедила она. – Уйдите немедленно.

Еще одна любопытная женщина, подумалось Павлу. Вот бы изучить их всех в непринужденной домашней обстановке. Столько интересного можно почерпнуть…

– Павел Игоревич, – медленно произнес Вердис, – не отводите, пожалуйста, глаза. Посмотрите на меня, если не трудно.

Туманов испытывал мучительное, практически непреодолимое желание посмотреть ему в глаза. Сколько времени нужно этому вурдалаку, чтобы сделать из него растение, а из растения послушного исполнителя? Двадцать секунд, сорок?

– Кошкин! – рявкнул он. – Ордынкин!

Помощники явились, как болванчики из ларца. Ворвались, уставились. Сьюзан побледнела еще больше, прижала руки к груди.

– И что вам это дает, Павел Игоревич? – прозвучал насмешливый голос Вердиса. – Арестуете меня? У вас имеются полномочия? Вы трудитесь в местной полиции? Помилуйте, как вам не стыдно?

– Ну, конечно, – проворчал Туманов. – Вы трудитесь на миссис Эмерсон, а она всего лишь хотела поговорить с сенатором, много выпивший сенатор взял да уснул на середине беседы… Ничего криминального или, боже упаси, постыдного, так ведь, Отто Карлович?

Вердис резко поднялся:

– Ну все, достаточно. Миссис Эмерсон, пойдемте отсюда.

А в коридоре уже топали, ворвались в спальню двое сосредоточенных парней из службы безопасности. Застыли, поводя глазами, – и что здесь, действительно, угрожающего безопасности сенатору, кроме трех подозрительных русских?

– Марти, дружище, да ты никак ошибся комнатой? – загрохотал генерал Кларк, вламываясь в спальню, как слон в посудную лавку. Сенатор открыл глаза, робко улыбнулся. Выбрался из кресла, удивленно посмотрел по сторонам.

– Я что-то пропустил, господа?

– Вы забыли, Мартин! – всплеснула руками Сьюзан. – Я хотела поговорить с вами по деликатному вопросу, касающемуся одного семейного противоречия…

– Да-да, я, кажется, помню… – сенатор остервенело тер ладонью лоб, – что-то неприятное, связанное с вашим мужем… О Иисусе, неужели я уснул? – Он недоверчиво воззрился на Вердиса, стоящего со смиренной физиономией. – Ну и ну, приплыли, господа, кажется, хватит на сегодня вопросов. Пора спать…

– Э нет, Марти! – возмутился генерал. – Добро пожаловать на лужайку! Лучшие друзья собираются преподнести своему единственному настоящему сенатору дорогой подарок! Выпьем последний раз – и в объятия Морфея! Пойдем, дружище, – генерал обнял сенатора за плечи и вывел из комнаты.

Подобрав полы платья, вышмыгнула Сьюзан.

– И вы, миссис Эмерсон, приглашаетесь на лужайку, – басисто выводил генерал, – и ваш заслуженный работник. Пойдем, приятель, не стесняйся, выпьешь с нами. Неужели Сьюзан не позволит?

Ухмыляясь, искоса глянув на Туманова, Вердис покинул комнату. Переглянулись, пожали плечами и отступили за порог секьюрити.

Ты выиграл партию Левица, пронзило Туманова, но проиграл собственную! Сенатор в безопасности (если эти двое совсем не обнаглеют), а вот Вердиса ты можешь потерять. Павел усиленно потер виски – разогрев способствует умственной деятельности.

– Василий, закрой дверь, – проскрипел он.

Кошкин пожал плечами, на всякий случай глянул в коридор и прикрыл дверь.

– Знаете, Павел Игоревич, мы, вообще-то, находимся в чужой спальне, а спальня находится в чужом доме, да еще причудливые обстоятельства… Парни снаружи, конечно, не мыслители, но, мне кажется, через минуту-другую они что-нибудь придумают.