— Из-за Тайи, конечно! — ответила девушка, словно недоумевая, что кто-то может этого не знать. — Она солгала, чтобы предотвратить войну, а Правитель убил ее за это. Вот они и облачились в траур, хоть об заклад побьюсь. Да и многие ее оплакивают.
— Ах, да, — сказал Эван. — Тайя! Ее судьба тоже достойна песни. Ты об этом не думала?
Девушка засмеялась.
— Так песня уже сложена! — сообщила она. — Я ее слышала в Порт-Тайосе. А теперь спою вам.
Марис встретилась с Катинном из Ломаррона на заброшенном поле, где тонкие зеленые разбойнички и уродливые земляные драконы совсем заглушили пшеничку-самосевку. Великан в ожерелье из зубов сциллы изящно опустился на землю, весь в черном под серебряными крыльями.
Она проводила его в хижину и дала напиться.
— Ну?
Он вытер рот и ухмыльнулся.
— Я летел очень высоко и видел под собой весь город. Сорок крыльев уже, не меньше. Правитель, наверно, места себе не находит. И все больше летателей узнают, что происходит. Отовсюду с Востока сюда собираются однокрылые, а Вэл сам доставил весть на Запад, так что скоро к нам присоединятся летатели и оттуда. Да и теперь нас уже так много, что можно и поесть и соснуть незаметно. Не завидую бедняжке Алейн, которая начала все в одиночку. Конечно, вынослива она на редкость. Я ни разу не видел ее усталой. Сейчас она тайно отдыхает на Тринеле, но скоро опять вернется сюда. А я так прямо отсюда поднимусь в небо.
— А как песня Колля? — спросила Марис.
— Ее поют на Ломарроне и на Южном Аррене, и на Гнезде Коршуна. Я сам ее слышал несколько раз. Она достигла Южного Архипелага и Внешних Островов, а на Западе — твоего Эмберли и Кульхолла, и Повита. Говорят, ее подхватили певцы в Штормтауне.
— Чудесно, — сказала Марис. — Чудесно.
— Правитель послал Джема расспросить черных летателей, — сообщил друг Эвана, повторяя то, что услышал в Тосси. — Говорят, он их узнал и окликал по именам, но они ему не отвечали. Ты бы пошел в город, Эван, посмотрел на них. Когда еще ты увидишь в небе столько летателей сразу!
— Правитель приказал летателям очистить его небо, но они не послушались. Да и с какой стати? Певцы правы: небо принадлежит летателям!
— Я слышал, с Трейна прибыла летатель с посланием от тамошнего Правителя, но когда наш Правитель принял ее в парадном зале, то побелел от страха: она была в черном с головы до ног. Пока она излагала суть послания, он весь дрожал, но потом задержал ее и спросил, почему она в трауре. «Я поднимусь в небо, — ответила та спокойно, — и буду оплакивать Тайю». И сделала так, как сказала.
— Говорят, все певцы в Порт-Тайосе ходят в черном, да и некоторые горожане тоже. На улицах полно торговцев, продающих черные ткани, а красильщики трудятся с утра до ночи.
— Джем присоединился к черным летателям.
— Правитель приказал стражникам вернуться с Трейна. Опасается, как бы черные летатели чего не натворили. Я слышал, он решил окружить себя охраной из самых метких лучников. В крепости полно стражников — яблоку негде упасть. Говорят, Правитель носа наружу не высовывает: боится, что на него упадет тень их крыльев, когда они проносятся вверху.
Прилетела С'Релла с замечательной новостью: меньше чем через сутки надо ждать Дорреля. Марис с утра ушла на обрыв. Ждать дома у нее не хватало терпения, и вот она увидела, как с моря планирует к лесу черная фигура. Она побежала по тропе со всех ног, чтобы успеть его встретить.
День выдался жаркий и безветренный — малоподходящая погода для полетов. Пробираясь через высокий бурьян, который почти заслонил хижину, Марис отмахивалась от назойливых насекомых. Когда она толкнула тяжелую деревянную дверь, косо висевшую на петлях, сердце у нее разрывалось от волнения.
Она замирала — после яркого солнечного света глаза ничего не различали в темной комнатушке, — и тут она ощутила ладонь у себя на плече и услышала, как знакомый голос произносит ее имя.
— Ты… ты прилетел, — сказала Марис и вдруг задохнулась. — Доррель!
— Неужели ты думала, что я могу не прилететь?
Глаза привыкли к темноте, и она увидела знакомую улыбку, облик, живший в ее памяти.
— Может быть, сядем? — сказал он. — Я страшно устал. С Запада сюда путь далекий, а попытка нагнать С'Реллу и вовсе меня вымотала.
Они сели рядом на два одинаковых стула, которые давным-давно были, наверно, даже красивыми. Но теперь мягкие сиденья протерлись, пахли пылью и плесенью, вызеленившей их.
— Как ты, Марис?
— Ну… жива. Спроси меня через месяц-два, и, может быть, у меня будет ответ повеселее. — Она посмотрела в его темные сочувственные глаза и отвела взгляд. — Столько времени прошло, Дорр!
Он кивнул.
— Когда ты не прибыла на Совет, я понял… Надеялся, что ты выбрала лучшее для себя. Не могу выразить, как я обрадовался, когда прилетела С'Релла и сообщила, чтобы ты хочешь меня видеть. — Он выпрямился. — Но ведь ты послала за мной не только потому, что просто захотела поболтать со старым другом?
Марис вздохнула.
— Мне нужна твоя помощь, Дорр. Ты знаешь про траур? Про черных летателей?
Он кивнул.
— Слухов полно. И я видел их, подлетая. Внушительное зрелище! Твоя затея?
— Да.