Гавань ветров

— Не притворяйся передо мной, Вэл. Ты — это все однокрылые, именно поэтому я позвала тебя сюда. Мы оба знаем, что они поддержат любое твое решение.

— Ты серьезно просишь меня забыть, что сделал Правитель? Забыть Тайю?

— Тайю никто не забудет.

В воздухе прозвенел тихий аккорд.

— Порукой тому моя песня, — сказал Колль. — Я буду петь ее в Порт-Тайосе через день-два. Другие певцы подхватят, и скоро она зазвучит повсюду.

Вэл посмотрел на него недоверчивым взглядом.

— Ты будешь петь эту песню в Порт-Тайосе? Или ты сошел с ума? Ты разве не знаешь, что одно упоминание имени Тайи в Порт-Тайосе приводит к ругани и дракам? Спой эту песню там в любой харчевне, и, бьюсь об заклад, на следующий день тебя найдут в канале с перерезанным горлом.

— Певцам многое позволяется, — заметил Колль. — Особенно хорошим. Услышав имя Тайи, они могут разразиться насмешками, но, дослушав мою песню, почувствуют совсем другое. Пройдет немного времени, и Тайя станет героиней, трагической жертвой. И это будет благодаря моей песне, хотя мало кто поймет причину, а уж вслух и вовсе не признается.

— Такой надменной самоуверенности я еще не видывал, — пробормотал Вэл.

— Это ты его надоумила? — Он посмотрел на Марис.

— Мы это обсуждали.

— А вы подумали о том, что его почти наверняка убьют? Кому-то, может, и понравится слушать о благородстве Тайи, но какой-нибудь пьяный стражник, разъярившись, захочет заткнуть лживый рот певца, чтобы не выдумывал небылиц, и размозжит ему голову. Это вы обсуждали?

— Я сумею за себя постоять, — не сдавался Колль. — Не все мои песни по вкусу слушателям, особенно вначале.

— Каждый сам распоряжается своей жизнью, — сказал Вэл, пожав плечами. — Если ты протянешь подольше, возможно, твое пение что-то и изменит.

— Я прошу, чтобы ты прислал сюда побольше летателей, — заявила Марис. — Однокрылых, которые хотя бы сносно умеют петь и играть.

— Ты хочешь, чтобы Колль подучил их к тому дню, когда у них отнимут крылья?

— Его песня должна вырваться за пределы Тайоса как можно скорее, — сказала Марис. — Мне нужны летатели, которые сумеют запомнить и передать ее слова и мелодию певцам повсюду. Пусть они разнесут ее как весть от нас. Пусть вся Гавань Ветров узнает про Тайю и будет петь песню Колля о том, что она пыталась сделать.

Вэл задумался.

— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Я тайно пришлю сюда моих друзей. За пределами Тайоса эта песня может и завладеть воображением слушателей.

— И ты разошлешь послание, что запрет с Тайоса снят?

— Ни за что! Одной песни мало, чтобы отомстить за Тайю.

— А ты ее знал? — спросила Марис. — Тебе известно, чего добивалась Тайя? Она пыталась помешать войне и доказать Правителям, что у них нет власти над летателями. Но запрет отдает нас на милость Правителей, потому что разделил нас и ослабил. Только действуя дружно и сплоченно, летатели обретут силу, чтобы противостоять Правителям.

— Скажи это Доррелю, — холодно произнес Вэл. — Меня не вини: я созвал Совет, чтобы мы действовали сообща и спасли Тайю, а не изъявляли покорность Правителю Тайоса. Доррель перетянул Совет на свою сторону и ослабил нас. Поговори с ним и послушай, что он тебе ответит!

— Я так и сделаю, — спокойно сказала Марис. — С'Релла уже летит на Лаус.

— Чтобы познать его сюда?

— Именно. И не только его. Ведь я полететь к ним не могу. Искалеченная старуха, как ты выразился.

Вэл помолчал, видимо, стараясь понять, что к чему.

— Ты не просто хочешь, чтобы запрет был снят, — сказал он наконец. — Это лишь первый шаг, чтобы сплотить однокрылых и прирожденных летателей. Но, если ты нас и объединишь, что дальше?

Марис почувствовала прилив бодрости: Вэл согласится!

— Ты знаешь, как умерла Тайя? — спросила она. — У Правителя Тайоса хватило жестокости и глупости казнить ее, надев на нее крылья. Потом их сняли с тела Тайи и отдали человеку, у которого она их выиграла два года назад. Ее закопали в общей могиле на поле у крепости, где хоронят воров, убийц и других нарушителей закона. Она умерла, нося крылья, но ей было отказано в погребении, положенном летателям. И ее не оплакали.

— Ну и что? Какое это имеет отношение ко мне? Марис, чего ты все-таки хочешь от меня?

Она улыбнулась.

— Я хочу, чтобы ты оплакивал Тайю, Вэл.

Новость Марис и Эван узнали от бродячего сказителя — пожилой, ехидной женщины из Порт-Тайоса, когда она зашла к ним, чтобы Эван вытащил занозу, глубоко засевшую у нее в ноге.

— Наши стражники отбили рудник у Трейна, — сообщила она, пока Эван извлекал занозу из мозолистой подошвы. — Поговаривают, что они захватят и сам Трейн.

— Безумие! — пробормотал Эван. — Новые жертвы…

— А еще что нового? — спросила Марис. Летатели продолжали посещать ее укромное прибежище, но миновало более недели с тех пор, как Колль, научив своей песне полдесятка однокрылых, ушел в Порт-Тайос. Тянулись холодные, пасмурные дни, полные тревоги.

— Летатель… — начала женщина и вскрикнула оттого, что костяной нож Эвана рассек кожу над занозой. — Поосторожней, целитель!

— Так что летатель? — спросила Марис.