Гавана, год нуля

Японцы умеют создавать сады, и, несомненно, их сады — место для медитации. Но я больше не могла сидеть на одном месте. Мне хотелось зафиксировать на бумаге все элементы задачи, чтобы еще раз спокойно их проанализировать. Когда Анхель легонько толкнул меня, спрашивая, слушаю ли я его, я поцеловала его в губы и предложила прогуляться. Мне было необходимо размять ноги.

8

Полагаю, что «эйфория» — именно то слово, которое точно описывает мое состояние после откровения, сошедшего на меня в японском саду. Я чувствовала себя как Архимед — хотелось закричать «Эврика!», хотя я еще ничего не открыла, поскольку, откровенно говоря, то, что друг мой имел связь с женой Анхеля, не слишком-то продвинуло исследование, это всего лишь еще один факт в копилку.

Среди высказываний математика Пуанкаре мне особенно нравится следующее: мы доказываем с помощью логики, но открытия совершаем интуицией. Пока что у меня была только интуиция, а теперь предстояло применить логику. Воскресенье я провела не с Анхелем. После чудесного дня в ботаническом саду я ночевала в его квартире, а утром поехала к себе, в Аламар. Воскресенья вообще склонны быть крайне длинными и медленными, как будто у воскресенья от самого себя скулы сводит. К этому обстоятельству добавилось то, что в нашей квартире все были дома. То воскресенье оказалось, несомненно, классическим: брат мой возился в своей комнате с рыболовной сетью; отчим стучал молотком на балконе, что-то ремонтируя; мама готовила обед, то и дело выбегая из кухни в гостиную, чтобы посмотреть телевизор; жена брата перебирала рис перед телевизором возле своей подруги, нашей соседки, которая тоже времени даром не теряла: красила ногти на ногах. Скороварка с фасолью громко свистела, а в клетке в углу пищали десять цыплят, которых мама пыталась выращивать, несмотря на протесты отчима, возражавшего против превращения квартиры в курятник. С цыплятами или без, дом все равно был похож на курятник. Так что всякий раз, когда мне хотелось поработать, я была вынуждена закрываться в маминой комнате. Так что в тот день я ушла в ее комнату, включила Роберта Карлоса, одного из моих любимых исполнителей, взяла бумагу и ручку и принялась анализировать элементы, которыми я располагала.

То, что Эвклид никогда не упоминал при мне о своих отношениях с женой Анхеля, казалось, с одной стороны, странным, а с другой — логичным. Предположим вот что: Анхель приводит жену в гости к своему другу, там же живет Эвклид, отец друга — весьма симпатичный и словоохотливый, шутит и обстреливает девушку глазами. Я-то прекрасно знаю манеры своего друга. Маргарита очарована и мало-помалу начинает отвечать, адресуя ему взгляды, которых ни ее супруг, ни супруга Эвклида не замечают. В один прекрасный день, пока Анхель со своим другом были заняты чем-то своим, Эвклид и Маргарита назначили свидание; так началась интрижка, о которой Анхель так и не узнал.

Постулат номер раз: сообразив, что тип, о котором я рассказывала, это Анхель, Эвклид испытывает некоторую неловкость и даже стыд. И потому не решается рассказать мне свою историю с Маргаритой. Так он уходит от необходимости выставить Анхеля рогоносцем и заодно прикрывает собственную задницу. С другой стороны, я тогда еще ничего не знала о существовании документа. Так что все кажется вполне логичным и очевидным.

Постулат номер два: Эвклид, рассказывая мне о документе, сообщает, что владелица его отдала, вернее, продала другому лицу. Версия Анхеля совпадает с версией Эвклида: он говорит, что у нее уже не было документа, но Маргарита выехала из страны, не намереваясь возвращаться, то есть, скорее всего, документ она продала, чтобы раздобыть денег, естественно ничего не сказав мужу. Но почему ей было не продать документ Эвклиду? А потому, что Эвклид не мог дорого за него заплатить, это ясно. В этот момент я уже знаю о существовании документа, Эвклид знает о моих отношениях с Анхелем, но все же предпочитает умолчать о том, что владелицей документа была жена Анхеля. Почему? Потому что Анхель ничем не может помочь в наших поисках, так как он был обманут, и Эвклид об этом знает.

Постулат номер три: мы с Эвклидом хотим найти этот документ, но Анхель, даже не подозревая о его научной ценности, тоже хочет его заполучить, чтобы вернуть владелице и завершить свой цикл. Это может создать проблему, хотя я не думаю, что Анхель слишком усердно копает, его побуждения — это, скорее, романтизированное желание, и Эвклид не рассматривает его заинтересованную сторону, предпочитая исследовать другие горизонты, к примеру Леонардо.

Постулат номер четыре: со слов Анхеля, Леонардо — старинный друг Маргариты. Леонардо пишет роман о Меуччи, и этот роман, по его мнению, станет сенсацией, потому что будет основан на документально подтверждаемых исторических данных.