Гавани Луны

Парни отправились на диван пить. Судя по тому, с какой легкостью они разомкнулись с девушкой, это был уже не первый круг. Так оно и оказалось – когда Юля вставала, перевернувшись на спину, я увидел ее срамные губы, и они выглядели припухшими. Мы стояли, улыбаясь друг другу и я понял, что она достает мне макушкой до носа. Юля смотрела выжидательно. Я постарался уловить в грохоте оргазменного концерта нотку своей жены. Кажется, она колотила кого-то ногами по пояснице в комнате под крышей. Мы с Юлей глянули друг на друга еще раз и я понял, что мы улыбаемся каждый раз, когда наши взгляды встречаются.

Не помню даже, когда со мной последний раз такое было, – сказал я.

Она кивнула, и я понял, что она поняла меня, хоть я начал со второй половины фразы. Мы взялись за руку и поднялись на второй этаж, где я втолкнул ее в комнату за лестницей. Я заметил, что она шла, почему-то, на носках. Юля так и не оделась, а у меня на бедрах было полотенце.

Извините, что отвлек, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.

Признаться честно, это было ужасно, – сказала она, – я на минуту почувствовала себя мячом для регби.

Я рассмеялся. Она стояла у окна и молча глядела на меня. Ее абсолютно не смущали паузы. Меня же трясло от них, как самолет от воздушных ям.

А мне показалось, что некоторое удовольствие вы испытали, – сказал я, – ну, пусть и не большее, чем мяч.

Юля слегка пожала плечами. Ей нечего было сказать, и она ничего не сказала. Невероятно. Я вдохнул было воздуха, чтобы еще что-нибудь сказать, но Юля вдруг положила мне на губы палец.

Если вы не хотите, чтобы сюда вошла ваша жена, – сказала она шепотом, – вам нужно молчать.

Почему вы решили, что я не хочу ее видеть здесь… – почему-то прошептал я, а она пальцами раздвинула узел на полотенце и оно упало между нами.

Вы оба меня хотите, – сказала она негромко, и погладила мою руку.

Это может вызвать ревность, – сказала она.

На оргии? – сказал я насмешливо, хотя сердце мое и жилка на шее бились так, что у меня болело горло.

Оргия это способ победить ревность, – сказала она, лаская мои яйца.

Никчемный способ, – сказала она и потерлась макушкой о мое плечо.

Вы думаете, она ревнует меня? – сказал я.

Юля прильнула ко мне, и я подумал, какая она красивая. Она слегка поцарапала мне грудь ногтями – скорее пощекотала – и я вспомнил, что такое нежность.

Уверяю вас, – сказал я осипшим голосом, сжав ее груди.

Моя жена давно уже меня не ревнует, – сказал я.

И дело даже не в том, что мы лишены предрассудков, – сказал я, проводя пальцем по ее губам.

Просто она давно меня не любит, – сказал я, глядя, как Юля опустилась на корточки и лизнула меня несколько раз.

А где нет любви, нет и ревности, – сказал я, пока она лианой поднималась по мне, как по мощному еще дереву.

Поэтому учти, я буду тебя ревновать, – сказал я.

А я тебе нравлюсь? – сказал а, и мы поцеловали друг друга в губы.

Долго. Так долго, как только целуются впервые влюбившиеся школьники. Потом Юля села на подоконник, раскинула ноги и притянула меня к себе. Прильнула к торсу и, наоборот, отодвинула зад. Это простое дразнящее движение завело меня. Я подался вперед и с трудом раздвинул ее вход. Стал давить, и зашел едва на половину. Какая она узкая, ощутил я.

Юля охнула.

Она станет ревновать Меня, – сказала она.

27

Когда Рина добралась до нас, все кончилось.

Мы с Юлей дали друг другу клятву вечной любви и любили, как дети. Мы уже так любили друг друга, что стали ангелами. Наши головы светились – пусть моя и красным пламенем – и птицы и звери разговаривали с нами человеческим голосами. Океан улыбался нам через сотни километров суши, небеса ласково гладили вспотевшие тела нежным восточным ветерком, рудокопы из преисподней присылали драгоценные каменья вместо сгустков боли проклятых грешников.

Только после того, как мы, счастливые, свалились на пол у окна, я заметил, что Юля не была полностью раздета.

На ее левой руке блестела золотая цепь – чуть толще обычной цепочки, но тоньше браслета. Погладив ее по ноге, я обнаружил такую же цепь на щиколотке. И хоть лето было уже в разгаре, я понял, что два золотых браслета опадали на ее кожу осенними листьями. Юля протянула мне руку с длинными пальцами, и я поцеловал безымянный, представив на нем золотое кольцо. Юля смотрела на меня с немым вопросом. Что я мог сказать.

Это секс оказался самым простым в моей жизни, и самым лучшим.

Она умела все, но добрую половину из этого она позволяла вам делать. А сама лишь любила вас и ваше тело. Я подумал, что справлюсь с этим.

Выходи за меня замуж, – сказал я.

Она рассмеялась. Мы полежали еще немного вместе, и она несмело стала трогать меня. Слишком жестко, слишком незаинтересованно, хотел сказать я, но она хотела лишь, чтобы я восстал и взял ее. Она не знала изысков, а когда ей доводилось подпасть под них, лишь сносила их со стоической улыбкой. Она не хотела разнообразия, не хотела изысков, не хотела феерии.

Все, что она хотела – тебя.

И я подумал, что впервые за много лет женщина хочет меня лишь потому, что хочет меня.