Гавр – сладость мести

Не поднимая на него глаз, он стал перелистывать папку. Назар видел, что на папке написаны его фамилия, имя и отчество.

— Заключенный Уваров, — произнес Вячеслав Сергеевич, наконец подняв на Назара глаза, — я недавно принял дела после перевода начальника колонии в Якутию. К сожалению, после прежнего руководства осталось много бардака и я еще не совсем разобрался… Что касаемо вас… ваше пребывание в карцере было ошибочным и явным превышением должностных полномочий прежнего руководства. Оснований для вашего пребывания в карцере я не вижу. Вас отведут в камеру для дальнейшего отбывания срока, — Вячеслав Сергеевич встал из-за стола и, быстро пройдя мимо Назара, открыл дверь. — Охрана. Уведите заключенного.

Назар шел по коридору и понимал, что Ефиму удалось не только убрать Кума, убрать Сидоренко, но и изъять из его дела эпизод сопротивления конвою, который тянул на новый срок.

Теперь оставалось вернуть свой пошатнувшийся авторитет. Назар знал, что ему предстоит, когда его заведут в камеру.

ГЛАВА 16

Тюремные коридоры, по которым вели Назара, давали возможность сгруппироваться и быть готовым к тому, что его ждало там, внутри камеры, как только железная дверь за ним закроется. Нет, ему не было страшно. Он никогда и ничего не боялся, и сейчас он лишь ждал и, как хищник в предчувствии крови, втягивал ноздрями воздух.

И вот, наконец, он внутри. Дверь за ним закрылась, и шаги конвоя стихли.

Назар очень медленно, не поднимая головы, обвел всех взглядом из-под бровей, задерживая его на каждом из тех, кто здесь был. В камере повисла тишина, никто не хотел ее нарушить первым. Наконец раздался голос:

— Иди, поешь, мы здесь харчей для тебя оставили, да и выпить есть.

И после этих слов Назар выдохнул, хотя этого никто и не увидел — в его облике и взгляде ничего не изменилось, но вот внутри… Эти слова и поведение тех, кто с ним сидел, говорили о том, что никто не будет кидать ему предъяву… Да и кинуть такую предъяву авторитету зоны — это не так просто, за такие слова ответ держать нужно. А какие доказательства у них есть? Да, все видели петушка. Даже видели, что Назара повели к петуху, да вот только дальше нестыковка. Подстава это была чистой воды. Кум подставил. Вся зона знает, что Волку не сказали, куда его ведут и зачем, и кто к нему приехал. А значит, петушок этот засланный был. Не знает его Назар, не знает — и никто обратное не докажет. Никто из здесь сидящих не станет утверждать, что их авторитет к петуху сам, по доброй воле на свиданку пошел. Да за одни такие мысли можно жизни лишиться… и все это понимали.

* * *

Через неделю к нему на свидание приехал Ефим. Назара опять привели в ту самую комнату для встреч, где все это и началось. Только теперь там стоял Ефим, с которым они крепко обнялись, а потом сели за стол друг напротив друга.

— Ты как? — сухо спросил Ефим, понимая, что их прослушивают и разговор пишут.

— Спасибо, брат… век не забуду.

— Мне там тоже нелегко без тебя. Так что, считай, я это для себя делаю… устал руководить всем. Жду, когда ты выйдешь. А я на море хочу… ну, сам понимаешь — вино, бабы и солнце. А то, вон, опять зима наступает, грязь, слякоть…

— Потерпи… скоро две тысячи второй наступит, а в две тысячи третьем я выйду…

— Ты посылки получаешь? Может, еще что надо?

— Раздавать не успеваю, столько всего присылаешь.

Назар чуть улыбнулся краешками губ, вспоминая, как приятно здесь получать такие посылки с воли. Это как отголосок той жизни, которую человек не ценит, живя там, а находясь здесь, так хочет хоть на миг прикоснуться к ее малой толике, к свободе…

— Я и сейчас привез… все ребята ее собирали… они тоже о тебе помнят.

— Надеюсь, сегодня вечером мне ее отдадут, когда обшмонают. Спасибо тебе.

Назар пристально смотрел в глаза Ефима, стараясь прочесть в них то, что они не могут сейчас сказать словами, будучи услышанными. Потом взгляд Ефима помрачнел, но он, не отводя глаз, произнес:

— Что с конюхом делать?

Назар сразу понял, о ком речь и что значит этот вопрос. Ефим ждал команды убить парня. Такое не прощается, и Ефим, зная это, сейчас хотел лишь его одобрения. Он не отводил глаз и продолжал смотреть в глаза Ефима, понимая, что в его взгляде ничего не изменилось, он все такой же безжалостный и холодный:

— Я сам… пусть меня дождется, мне уже недолго осталось здесь сидеть.

Ефим тоже не отводил взгляда от глаз Назара. Он не увидел изменений в глазах своего друга, да вот только ожидал другого ответа.

— Давай, я это сделаю… не нужно с этим тянуть.

— Я сказал — сам.

Назар так же безразлично смотрел в глаза друга, понимая, что Ефим уже давно догадывается о его "болезни"… но, как истинный друг, не отвернулся от него, да и Назар все это очень хорошо скрывал. Нет у Ефима основания его в чем-либо обвинить, даже сейчас нет…