Гаврило Принцип. Человек-детонатор

«Уже через несколько дней мы заметили, что Принцип сильно изменился, — вспоминал Палавестра. — Раньше он был живым и остроумным, всегда готовым к дружеской шутке и проявлял иногда почти детскую шаловливость, но после знакомства с Гачиновичем поведение Принципа стало совсем другим. Забросив прежнее чтение (русскую и французскую литературу в сербских переводах) и школьные учебники, он набросился на революционную и общественно-политическую литературу. В букинистических магазинах Белграда он искал и покупал русские социалистические брошюры».

Всё-таки, думается, Палавестра несколько преувеличил влияние Гачиновича на круг чтения и взгляды Принципа. С социалистической и другой революционной литературой Гаврило был знаком еще раньше, с гимназических времен в Боснии. Хотя, разумеется, эти вечерние летние разговоры наверняка оставили в его жизни немаловажный след.

Казалось бы, в Белграде они вели шумную, молодую и, несмотря на бедность, довольно «рассеянную» жизнь. Для студентов и гимназистов восемнадцати — двадцати лет самое время. Кафаны, вино, музыка, девушки, романтические мечты летними вечерами в крепости Калемегдан, которая стоит на высоком холме, как раз у места впадения Савы в Дунай…

На самом же деле всё было не совсем так. Наиболее «идейные» члены «Молодой Боснии», к которым, несомненно, принадлежал и Принцип, с неодобрением относились к своим товарищам, тяготевшим к такого рода жизненным удовольствиям. Несмотря на регулярные посещения кафан, Принцип, по его собственному признанию, никогда не пил спиртного, а впервые попробовал его в тот самый день, 28 июня 1914 года в Сараеве, когда незадолго до выстрелов в эрцгерцога сидел в кафе с бокалом вина, чтобы не обратить на себя внимание полиции. С девушками было примерно то же самое.

Уже в тюрьме он говорил, что никогда не имел интимных отношений с женщинами. У него была, по его словам, «идеальная любовь», и ее он даже «никогда не поцеловал». «Об этом больше ничего не скажу», — отрезал он.

Спустя полвека после покушения в Сараеве югославская газета «Борба» напечатала рассказ Елены Милишич, урожденной Ездемирович, которая вроде бы и была той самой «идеальной любовью» Принципа. По ее словам, они познакомились в 1912 году, когда она была во втором классе учительской школы. Она рассказывала:

«Гаврило в меня влюбился. Я тоже была не совсем к нему равнодушна, я уважала и ценила его характер… Мы встречались в нашем литературном обществе…. там слушали уроки Данилы Илича… Много говорили о югославянской идее и мечтали об освобождении. Между тем Гаврило был погружен в себя и редко говорил. Но если он и произносил хоть одно слово, то выражал ненависть по отношению к Австро-Венгрии и заявлял, что не так далеко то время, когда пробьет час свободы…

Покойный Гаврило начал писать мне стихи… Подарил мне одну книжку, которая называлась «Для тебя»… Потом подарил на память несколько своих фотографий. Прекрасными весенними и летними ночами Гаврило приходил к моему окну и пел… теплые и нежные песни. Самая любимая у него была «Елена, моя Елена».

Как-то мы с ним гуляли и разговаривали о свободе, и Гаврило доверил мне свою тайну. Он сказал: «Елена, я обожаю покойного Богдана Жераича. Часто по ночам хожу на его могилу, целую крест и землю, в которой он лежит».

Последний раз мы виделись перед покушением. Он мне сказал: «Прощай, Елена, может быть, мы никогда больше не увидимся. Завтра будет много шума»…»

Рассказ, конечно, интересный, хотя уж слишком отдает мелодрамой. Но если основные его детали правдивы, то они не могут не потрясать. Гулять с любимой девушкой и признаваться ей в том, что по ночам он ходит на могилу героя-террориста и целует крест, — это, конечно, сегодня понять сложно. Но самое удивительное в том, что девушки того времени и того круга, в котором вращались Принцип и его друзья, по-видимому, воспринимали это как должное. Ведь не только Принцип ходил по ночам на могилу Жераича.

Сохранились также сведения о теплых отношениях, которые Принцип поддерживал с Вукосавой, сестрой Недельки Чабриновича. Она была младше Гаврилы на три года. Но тот больше всего заботился о ее интеллектуальном развитии — посылал книги и репродукции известных картин, сообщал в письмах различные литературные и научные новости. В 1913 году Вукосава даже заложила свой золотой крест, чтобы послать деньги в Белград Принципу и своему брату. После покушения она закопала все письма Принципа, а впоследствии так и не нашла их. Приятель Принципа Доброслав Евджевич, на которого мы уже не раз ссылались, напечатал некоторые из них с ее слов, но это, конечно, уже было не то.