Гаврило Принцип. Человек-детонатор

О том, что вырезанную заметку отослали в Белград, сообщили и Даниле Иличу, который тогда тоже находился в Сараеве. Илич, по словам Евтича, отнесся к этой новости спокойно и даже несколько равнодушно — тогда он был занят работой в газете «Звоно» и озабочен расширением революционной пропаганды. Однако, судя по всему, вскоре его отношение к визиту Франца Фердинанда резко изменилось — не зря же в конце марта он уже отговаривал Мехмедбашича от убийства наместника Боснии Потиорека, поскольку уже была намечена более важная жертва.

Хотя в письме с заметкой в Белград не послали больше никаких пояснений, оно несло в себе явный намек. Неудивительно, что его отправители приняли некоторые меры предосторожности. Чабринович рассказывал на следствии:

«…На этой вырезке из газеты о приезде престолонаследника было написано: «Привет!» И написано каллиграфическим почерком, чтобы не было понятно, кто именно это написал.

На почтовой марке был изображен Франц Иосиф, но я не знаю, была ли эта боснийская или австрийская марка… Почтовый штемпель казался неразборчивым, трудно было определить, откуда пришло письмо».

Чабринович утверждал, что сначала не понял, что означает это письмо. Потом, в кафане «Златна моруна», он показал его Принципу, который его прочитал, но ничего не сказал. Вечером они встретились снова, сели в небольшом скверике, и тут-то Принцип растолковал Чабриновичу «тайный смысл» этого послания. «Я предполагал, что письмо послали или шутки ради, или с какой-то целью, — давал показания Чабринович. — Эту цель в тот же вечер мне объяснил Принцип — чтобы мы могли совершить покушение». После недолгого размышления Чабринович согласился. Они пожали друг другу руки и разошлись.

Сам Принцип поведал об этом следователям более кратко и немного по-другому: «Я прочитал в газетах, что наследник приезжает в Боснию, и сказал Чабриновичу, что у нас появится возможность совершить покушение. Когда мне Чабринович, через десять дней после того как я прочитал эту новость в газетах, показал вырезку, которую он, вероятно, получил по почте, я уже точно узнал, что престолонаследник прибудет в Боснию, и тогда Чабринович и я решили совершить покушение…»

И на следствии, и на суде из всех обвиняемых, пожалуй, лишь Принцип держался наиболее мужественно и решительно. Фактически он всё брал на себя, в том числе и инициативу покушения. После прочтения протоколов его допросов остается впечатление, что для него это было чем-то вроде дела чести. «Мысль совершить покушение на престолонаследника родилась прежде всего в моей голове», «На меня никто не влиял… Идею покушения предложил Чабриновичу я», «Я точно знаю, что еще до того, как Чабринович получил вырезку, я сказал ему, что совершу это убийство» — подобные заявления Принципа встречаются в стенограммах судебного процесса.

Принцип также заявлял, что именно он привлек в заговор Трифко Грабежа, хотя сначала не хотел этого делать. Сам Грабеж рассказывал: «На Пасху я уехал в Пале (небольшой городок вблизи Сараева. — Е. М.), а когда около 1 мая вернулся в Белград, Принцип мне сказал, что он и Чабринович решили совершить покушение на престолонаследника… Пока я был в Сараеве, я прочитал… что приезжает престолонаследник. Но тогда я не помышлял о том, чтобы совершить на него покушение. Думаю, если бы я не уехал потом в Белград, то не участвовал бы в покушении. Решительность Принципа меня серьезно подтолкнула к этому».

Но Грабеж не отрицал, что мысль о покушении приходила и в его голову. Вернувшись в Белград, он показал Принципу вырезку из газеты о приезде эрцгерцога, которую захватил с собой, и услышал, что они с Чабриновичем уже приняли решение готовиться к акции. «И я тоже», — сказал Грабеж. С этого времени белградская троица заговорщиков объединила усилия.

Есть, впрочем, еще одна, гораздо более интересная трактовка событий, которые привели к покушению. Ее изложил Драгослав Любибратич — приятель и биограф Принципа.

Любибратич основывался на воспоминаниях некоего Душана Славича — в 1914 году тот держал в Белграде небольшой книжный магазин и входил в круг молодежи, к которому принадлежали Принцип, Чабринович, Грабеж, Любибратич и др.

Так вот, по словам Славича, первым идею покушения на Франца Фердинанда предложил их общий знакомый Джуро Шарац. Он тоже учился в сараевской гимназии, хотя был на четыре года старше Принципа. «Прославился» Шарац после аннексии Боснии в 1908 году, заявив, что она «похожа на кражу чужого имущества». За это его посадили в тюрьму на два месяца. После выхода из тюрьмы Шарац уехал в Сербию, где изучал богословие и даже успел окончить семинарию. Но тут началась Балканская война, и он ушел в комитаджи. Его очень ценил за храбрость Воислав Танкосич, который, как мы помним, не взял к себе Принципа. После войны Шарац не мог найти работу, ходил по белградским кафанам и часто проводил там вечера с более молодыми приятелями из Боснии.