Газ (СИ)

Неужели я настолько пошлый, что не могу представить ее в великолепных розовых тонах? Да, видимо, этот момент настал, и мои глаза вновь потеряли цвет, обретая серость. Каким они цветом?

В голове все еще слышались вопросы офицера, собственные догадки.

Кажется, за мной кто-то следит. Так ли это?

Я ушел довольно далеко от участка, чтобы почувствовать вкус улицы, но меня преследует крепкий запах – «Winston» красный.

Моя рука болит, и я вижу на костяшках мелкие ссадины, словно я бил в стену. Надо вспомнить, что же случилось со мной. Хотя, есть ли в этом смысл? И где мне его искать?

Устал.

- Привет – произносит девушка.

Ее голос вырывает меня из собственного мира. Он останавливает поиски Макса, где я открываю двери комнат дома, что расположился в моей душе. Но там пусто.

- Здравствуйте – я оборачиваюсь.

В комнатах пусто. Я даже не знаю, когда остался один. Мне так не хочется возвращаться в мир, боясь, что Макс уже там. А может, его нет? Он мертв? Если это так, то почему я жив? Мне так страшно открывать глаза. Вдруг, когда мои ресницы распахнуться, я окажусь одиноким, ненужным более обществу и его законам. Хотя, я привык быть один. Но, если Макс мертв, то я хочу отправиться за ним, исследуя уголки райских дверей.

За ними прячется «бог»?

- Это ты сделал? – спрашивает девушка.

Я умею врать.

Смотрю на ее лицо и вижу знакомые черты. Определенно, именно она подала мне два бокала темного пива вчерашним вечером.

Откуда она знает, где я живу? Плевать.

От нее пахнет ромом и водкой. Этот аромат заменяет запах духов. Он подменяет его на что-то иное, от чего в голове начинают кружиться планеты, желая разбить тонкие стекла глаз, будто окна в соседних домиках.

- Что сделал? – я невозмутим.

Я не помню, как долго один. Как давно не чувствовал этого? Ко мне в голову приходят мысли, словно я радиостанция. Чужие слова, голоса. Они холодные, а Макс вроде умер, но я не уверен в этом.

- Ты порезал того парня?

В ее юношеских глазах блестят слезы. Люди часто плачут, когда не могут подобрать слова. Люди плачут, когда их непонимание стремится к недосягаемой точке на небосклоне. Люди часто плачут из-за мелочей, кредитов, разводов и чувств. Удивительно лишь то, что их слезы не льются, когда очередная стихия сносит чужие города. В этом и есть эгоизм человеческой природы. Глупо их в этом винить. Особенно, когда твоя планета вращается лишь вокруг тебя.

Молчу.

- Я сказала, что ты ушел раньше них – выдыхает она.

Я чувствую свежесть, что была заточена в ее пухленьких губках, что, так умело, ублажали нас вчерашним вечером. На них виднеются следы помады, неровные слои блестящего покрытия.

Не знаю даже ее имени.

Не хочу знать!

Быть может, я его забыл, пропустил мимо ушей, оставил комом ненужной информации, которая никогда не пригодиться мне в этой жизни. Я хочу раствориться в весеннем дожде, прочувствовать, как пахнет гроб с обратной стороны, как нежно ласкает кожу бархат. А мое лицо, такое синее от боли, без мимики оставит маску перед взглядом с небес.

Молчу.

- Он заслужил – на ее устах проскальзывает улыбка.

Возможно, под ее ласковой маской спрятано то, что никогда не станет нежным. Внутри нее, быть может, разбитые камни крошатся в пыль, оставаясь едким налетом на лобовом стекле жизненного локомотива.

А я даже не знаю ее имени.

- Почему ты не рассказала правду?

Я смотрю в ее глаза и вижу там блеклость, ту самую серость, что убивает юность и мечты. Она образуется в самом углу роговицы, протекая сквозь зрачок, оставляя грязный след на хрупком хрусталике.

Вчера я убил часть ее молодости и наивности. Мы убили.

Ведь, я даже не знаю ее имени.

Она улыбается. Девочка заменяет слова строгим очертанием губ. Иногда, этого достаточно, чтобы ответить на вопросы. Мимика – знак. И в этом сплетении человеческих эмоций я тону. Я вижу сотни больных чувств, но люди счастливы в своих словах. Лицемерие собственного разума. Ведь, не так ужасно, когда ты врешь миру, куда страшнее момент, в котором ты не способен сказать правду самому себе.

- Слушай, вот возьми – она протягивает мне лист с синими цифрами.

Я не задаю вопросов. Мой разум уже сообщил о номере телефона. Зачем эта риторика в словах и диалогах? Но, куда важнее то, зачем люди продолжают спрашивать очевидные факты? Возможно, дело в длительности диалога. Ведь, мы так часто боимся остаться одни, забывая, как одиночество прекрасно в собственном истоке.

- Мне пора. Я рада, что все обошлось – произносит девушка.

Я даже не знаю ее имени.

Улыбаюсь и кладу лист в карман штанов. Я не отвечаю, ибо не намерен попадаться в очередную ловушку разговоров. Мое молчание смутило девушку, и легкий румянец появился на ее бархатных щеках.

Она обнимает меня.

- Позвони мне – шепчет на ухо.

Ее дыхание горячее, и я чувствую, как танцует молодое сердце. Мне хочется взять ее за талию, но все же ложу руки на плечи. Иногда, необходимо чувствовать тепло. Кажется, я ощущаю ее волнение и чувствительность.