Газель с золотыми копытцами

— Нет, мама. Ждем, когда ты нам что-нибудь расскажешь.

— Ну ладно, так и быть, расскажу вам, что случилось однажды с вашим отцом. Так вот, до того как стать купцом, был ваш отец вором. Искусным, ловким, самым искусным среди всех воров, и мог проникнуть в любой дом, знал, как это сделать, не ломая замков. Ему не надо было лазать по крышам или использовать веревку. Все у него получалось как-то само собою.

Воры слушали, затаив дыхание. Уж очень им хотелось узнать, как же муж этой женщины ухитрялся проникать в любой дом!

— Способ вашего отца, — продолжала женщина, — был очень прост, проще простого. До сих пор ни один вор не знает, как это делается. А вам я расскажу: он брал кусок мыла, намыливал им спину, поднимался на крышу дома, который хотел обворовать, прижимался крепко-крепко к стене дома спиною и тихонько спускался к нужному окну.

— Пусть кто-нибудь принесет мыло, — приказал главарь шайки.

Один из воров тут же побежал за мылом. А тем временем женщина продолжала рассказывать о кражах и похождениях своего мужа. Вернулся вор, намылили ему спину, прижали спиной к стене и отпустили. Не успели они очнуться, как несчастный грохнулся на землю, переломал себе все кости и громко завопил от боли.

— Что стряслось, мама? — спросил старший сын.

— Ничего особенного, просто сработала одна из шуточек твоего отца, — вместо матери ответил главарь.

Остальные воры испугались и убежали. Собрались на крики соседи, подхватили упавшего вора и отнесли к царю. Царь повелел сначала вылечить его, а потом заточить в темницу. Когда окончился срок заточения, выпустили вора на волю. Первым делом он пришел к своим товарищам и говорит:

— Клянусь Аллахом! Мы должны отомстить. Давайте обчистим дом этой женщины, а ее убьем!

— Нет, — ответил главарь. — Я боюсь ее. То она придумала историю о семи грудях, то — о муже-воре. Уж больно она умная и хитрая. Сам я больше не осмелюсь войти в ее дом и вам не советую.

Но вор, который переломал себе кости, поклялся, что убьет виновницу своих несчастий. Вдове же стало известно, что он уже на свободе, и она все время была начеку.

Взял вор острый меч и отправился исполнять задуманное. Подходит к дому и видит, что ворота открыты настежь, а в комнате женщины горит свет. Подкрался он осторожно к двери в комнату и слышит, как хозяйка дома разговаривает с детьми:

— Перед сном я хочу сказать вам, куда я на этот раз спрятала деньги вашего отца. Ведь вы знаете, что я взяла за правило каждый день их перепрятывать в новое место.

— Так куда же, мама?

Женщина почти шепотом, но так, чтобы за дверью было слышно, ответила, что положила деньги и все ценности в три медных котелка и опустила их в колодец. Обрадовался вор, тихонько снял с себя одежду и положил ее на камень рядом с колодцем. После этого так же тихонько спустился в колодец. Все дно обшарил, промок до костей, но так ничего и не нашел. И понял вор, что женщина снова его перехитрила. Выбрался он наружу, смотрит: а одежды нигде нет. Стоит он голый и не знает, что делать. Тут до него долетели слова хозяйки дома:

— До свиданья! Только не забудь закрыть за собой ворота.

— Уйти-то я уйду, — ответил вор, — но к воротам не прикоснусь. Пусть стоят открытыми. Вдруг к тебе ненароком забредет еще один вор, тогда тебе легче будет украсть и его одежду!

Каждый увидит то, что ему суждено увидеть

Перевод с английского Л. Биндеман

В стародавние времена жил на свете человек, и были у него две дочери. Одна, пустая и лживая, умела подольститься к отцу, выманить у него деньги, дорогие подарки. Другая, добрая и чистосердечная, была чересчур молчалива и замкнута. Она очень любила отца, но никогда его ни о чем не просила.

— Что на свете тебе мило, что бы ты хотела увидеть? — допытывался отец.

На это у дочери был всегда один ответ:

— Каждый увидит то, что ему суждено увидеть, отец.

Со временем отцу надоела любимая присказка дочери. Однажды он вспылил и пригрозил:

— Ладно, ты у меня увидишь то, что тебе суждено увидеть!

В этот самый миг в дверь постучался нищий, просивший подаяние.

— Вот тебе подаяние — моя дочь! — в сердцах крикнул отец. — Забирай ее, постылую.

— На что мне твоя дочь? — упирался нищий. — Мне самому едва хватает подаяния.

— Аллах не оставит вас своей милостью, — сказал отец, решительно запирая за дочерью дверь.

Нищий постоял в нерешительности, посмотрел на девушку. Она и слова не молвила, но когда он отправился в путь, последовала за ним.

Шли они много ли, мало ли, но нищему стало жаль девушку: ножки у нее нежные, непривычные к каменистой дороге, вот он и предложил ей ехать верхом на старом костлявом осле. Но девушка отказалась; ей, уверяла она, не страшна каменистая дорога, с ним рядом идти легко.