Газели

Когда тюльпаны зацветут на брошенной моей могиле,
Знай: пламень сердца рдеет тут, здесь раны кровь мою пролили.

О, злы уколы стрел твоих — из ран ручьями кровь струится,
А ты еще мне раны шлешь — ах, стрелы глаз не жестоки ли?

Обитель тела не нужна сраженному безумьем сердцу:
О доме вспомнит ли Меджнун, блуждая средь песков и пыли?

Когда о бедствиях моих, друзья, рыдал я в ночь разлуки,
Что значит этот ливень слез — вы хоть бы раз меня спросили!

И даже Ной — мне не чета: сто тысяч лет разлука длится,
Взметнулась к небу буря слез, потоп — не ровня ей по силе!

О ты, кто на пиру мирском изведал чаш круговращенье,
Знай: много чаш кровавых слез тебе дары небес сулили.

О Навои, когда во сне увидишь свой предел родимый,
Не говори, что вздорен сон, что в снах безумца нету были!

* * *

Светом ночи взойдет моя дева-луна,
Западня ее кос непрозримо темна.

Темнота людям очи затмить норовит,
Но любимой моею светлы времена!

А меня отрешила от дружбы своей. —
Вот какая недоля еще мне дана!

А с такою бедой я и жить не смогу,
Кличу смерть я — сошла на меня тишина!

В утро Судного дня мне прозреть лишь дано,
Чашу мрака ночного испил я до дна.

Верных роз не бывало в мирском цветнике. —
Замолчи, соловей, твоя песнь не нужна!

А умрет Навои — вы не пойте о нем:
Лишь споете ту песнь — всех погубит она!

* * *

Узор твоих волнистых строк теперь в душе моей живет,
Что ни алиф, то стройный стан в воображении встает.

Нет, не письмо прислала ты, а светозарный талисман,
Он горе в радость превратил, дом озарил моих невзгод.

Сияют нити дивных строк, и в плачущих моих глазах
Кровавые прожилки их пылают ночи напролет.

Иссохший, немощный, я сам похож на трепетную нить.
И корчится она в крови, что из обоих глаз течет.

Возлюбленная — всех милей, и драгоценен каждый знак,
Что истомившейся душе весть о любимой принесет.

О щедрая, ты не письмо — ты нищему алмаз дала,
В руинах дней своих никто таких сокровищ не найдет.

Будь счастлив, Навои: пришло ее желанное письмо —
Оно тебе от всех скорбей освобождение дает.

* * *