Газета День Литературы # 008 (1998 2)

Главное было в том, что экзистенциализм и государственность долго в симбиозе находиться не могут даже в уникально-благоприятные для этого симбиоза (в катастрофизме своем!) эпохи. Как не может долго главной нотой быть крик. Пораженная катастрофой общественная группа готова собраться под знаменами того, кто наиболее ярко выразил это “нет!” государственной катастрофе. Но дальше группе нужны “да”. Более того, группа — больна. Катастрофа никогда не прибавляет здоровья. Пушки 1993 года тоже не оздоровили климат в этой группе, как и поход на выборы “на крови” и все, что за этим последовало.

Экзистенция подсказывает — это порча, скверна, это “не то”. А государственность ищет державных вождей. В точности по тому анекдоту. Человек потерял деньги. Лихорадочно проверяет все карманы, кроме одного. Ему говорят: “А этот-то ты почему не осматриваешь?” А он отвечает: “Боюсь! А ВДРУГ И ТАМ НЕТ?”

Тем самым повторяет себя на новом витке коллизия “соловья Генштаба”. Хорошо быть “соловьем” некоей сущности, которая СУЩЕСТВУЕТ. Тогда, назовите это с издевкой “соловьем” или всерьез “жрецом” — есть право петь от СУЩЕСТВУЮЩЕГО ИМЕНИ и по СУЩНОСТНОМУ ПОРУЧЕНИЮ. Но если вместо сущности труха, если имя — блеф, а поручение — мистификация, то… То все зависит от ума и того, как твоя экзистенция связана с сущностями, по поводу которых приходится выдумывать это самое “от имени и по поручению”. Если нет ума — можно заливаться трелями и не замечать, что “гонишь пургу”. Но у Проханова ум есть. Если нет экзистенциальной связанности с Державой, то можно блефовать, мистифицировать и делать гешефт. Но у Проханова есть экзистенциальная связанность с державным эгрегором, есть живая боль по поводу возможности реальной государственной гибели. Долго быть одиноким криком, самодостаточным очагом бунта против бунтарства, грозящего государственной гибелью, невозможно. А становиться “соловьем Чего-то”, не обманывая себя, что это Что-то — суть Ничто, не дают ум и экзистенциальная связанность с державным эгрегором.

Между тем, для экзистенциалиста (государственнического — редкая разновидность — или любого другого) всегда есть соблазн провзаимодействовать с Ничем, уже не уговаривая себя, что это Ничто есть Что-то. И тогда крик переходит в смех, а смех переплетается с патетикой, а все это вместе, падая в Ничто, рождает радующие и пугающие причудливые фантомы, в которых гаснет Реальное.

Но поскольку Реальное, твоя Родина — и есть любовь, то гаснущие сполохи не чаруют, а пугают. И боль любви возвращает в Реальное. И тут же начинается неискренний “соловьиный цирк”. Экзистенция говорит: “Фальшь!” Государственность говорит: “Надо воспевать борцов!” А кто борец? Этот?! Да-да, конечно, он! Да-да, конечно, это обретенный Генштаб!! Но почему не получаются трели? И внутренний голос говорит: “Да потому, что это не Генштаб, а Штаб-ген!” И пугает собственный смех, и горечь смеха гасят патетической патокой. Но горечь не исчезает, а нарастает. А вместе с нею — боль за Державу. И необходимость найти Реальное там, где его нет. И гипертрофированное утверждение Реальности того, что отсутствует. И страх: “А вдруг и там нет?” И ведь действительно нет! А ты гипертрофируешь! И не веришь! И еще больше гипертрофируешь! Отсюда еще один виток надрыва. Страх и точное внутреннее понимание ряда несоответствий — вот что рождает этот надрыв. А надрыв рождает усталость. И тогда шестидесятилетний юбилей начинает восприниматься в чем-то еще и через призму этой усталости. Что в существующей ситуации абсолютно недопустимо. И к чему нет никаких оснований. То есть — просто совершенно никаких.

Вокруг идет какая-то новая жизнь: скверная, больная, но другая и новая. Требующая, чтобы на нее обратили внимание. Один пример. Вот-вот “номенклатурная советскость” частью совсем уж обратится в воспоминание, а частью специфически впишется в новый формат действительности. Впишется под одним всеобъемлющим лозунгом: “Фиг вам, а не ватники!” Между тем ватники более, чем актуальны (или то, что их заменяет в новой, стремительно накапливающей нищету реальности). Вот-вот начнутся первые толчки чуть ли не “новой пролетарскости”! И кто здесь окажется по какую сторону баррикад?

Таких примеров масса. Общественная группа, к которой надо обращаться, до которой надо доводить информацию и оценки, кристаллизуется не в лучшем формате. И этот тип кристаллизации определяется не только базовыми свойствами ядра этой группы. То есть с уже упоминавшейся мною “полицейскостью” большей части поздней совпатриотики. Хотя и это обстоятельство существенно. Можно круто проклинать некий МОСТ. И воспевать лидера державности. Но если лидер державности лежит под МОСТом, то госэкзистен- циализм проделывает весь путь от раннего романтизма с его революционным бунтарством до “Балаганчика” Блока и бекетовского “В ожидании Годо”. То бишь лидера…