Газета День Литературы # 103 (2005 3)

— А как у тебя дела дома? Нормально? — спрашиваю у порога.

— По правде сказать, подумываю бросить карты. Вот недавно сын пришел из школы и спрашивает: "Папа, ты кто по профессии, а то учителя интересуются". А я не знаю, что и сказать. Мало того, у меня еще дома постоянно сходняк друзей, разговоры с должниками — лексика не для детских ушей. А как-то заехал погостить приятель с пятью "ходками". И я при нем сына воспитываю — он же, гад, добавляет: "Слушай папу, он прав. Вот у нас был на зоне тип, который тоже так делал, так его в концовке порезали…" И еще удивляется: "Хотел как лучше…" Сыт уже всем по горло.

Такое вот общество окружает профессионального каталу. Без "крыши" над головой шулер и шагу не сделает. Во-первых, дело игрока — играть, а не выбивать долги, если на то пойдет. Во-вторых, в казино или другом месте выигрыш может "засветиться". Грабеж в подворотне не исключен. Судьбу в одиночку испытывать ни к чему. Это только в кино у таких героев хеппи-энд. А в реальности у шулеров жизнь подчас висит на волоске. И некоторые сходят с дистанции преждевременно. Другие по-прежнему в игре. Ищут быстрых и рискованных денег. Шампанского хотят.

В прошлом году, выступая на митинге в Гаване, Фидель Кастро напомнил соотечественникам: "Лотерея и другие виды азартных игр были запрещены с первых лет революции, чтобы никто не возлагал своих надежд на случай". Как тут не вспомнить прежние советские времена с ясно выраженным и поддерживаемым государством культом труда. Теперь везде и всюду — культ игры, лотереи, случая. Никто не объясняет молодому поколению, что только труд является основой благополучия. Напротив, разжигается азарт, а от азарта до криминала один шаг…

Владимир Бондаренко ВОРОНЕЖ

У каждого города своя судьба. Политическая, промышленная, историческая, литературная… В России наберётся сотня крупных городов. Среди них лишь десяток можно назвать литературными центрами России. Кто скажет, почему не Новосибирск, промышленный и научный центр Сибири, а Иркутск стал литературной столицей Сибири? Почему не Мурманск или Архангельск, а более тихая Вологда существенно влияет на всероссийский литературный процесс?

Вот и в центральной России несомненной литературной столицей давно уже стал Воронеж. Пожалуй, одного Андрея Платонова хватило, чтобы выделить Воронеж на литературной карте. Но прошли годы, и ярчайший талант Алексея Прасолова заставил вновь литературных снобов повернуться в сторону Воронежа. В Воронеже всегда была одна из самых сильных писательских организаций русской провинции. И живущие в Воронеже писатели смело могут посостязаться со своими земляками, переехавшими в Москву, значимостью своих книг, яркостью писательских дарований. Инна Ростовцева перебралась в столицу, её любимый — Алексей Прасолов — остался в Воронеже. И Москва прислушивалась к Воронежу, а не наоборот. Владимир Гусев давно уже в Москве, выпускает "Московский вестник", в Воронеже журнал "Подъем" редактирует его сверстник Иван Евсеенко. Думаю, что "Подъем" сегодня более влиятельный и значимый литературный журнал, нежели "Московский вестник".

Впрочем, перекличка московской диаспоры со своими земляками лишь положительно влияла на развитие литературы. Да и журнал "Подъем" никогда не чурался москвичей, охотно беря их в авторы, они не боялись конкуренции со стороны, руке Москвы они протягивали свою воронежскую руку. Анатолий Жигулин лишь дополнял Алексея Прасолова, прозаики Владимир Кораблинов и Михаил Шевченко, знаменитый журналист Василий Песков, критики Анатолий Абрамов и Владимир Гусев, поэты Владимир Гордейчев и Валентин Сидоров, — этот воронежский ряд именитых авторов охотно дополняли на страницах "Подъема" лучшие писательские перья России, от Владимира Маканина до Эдуарда Лимонова. Да и я несколько своих нашумевших статей о прозе сорокалетних опубликовал ещё в советские времена именно в "Подъеме", уходя от плотной и потной московской чиновной опёки.

Для меня давно уже несомненной литературной величиной всероссийского масштаба стал блестящий рассказчик Вячеслав Дёгтев. На сегодня — это лучший рассказчик России. И пусть вокруг него бушуют страсти, да и сам писатель не прочь подбросить охапку хвороста в костёр полемики, который год ведущейся вокруг его творчества. Эти страсти помогают избавиться от провинциальной штукатурки, заглушающей любые яркие и самобытные дарования. Зато в финал "Национального бестселлера", можно сказать, попал не только сам Дёгтев, но и его родной город. Может, потому нынче из Воронежа вынырнул неугомонный молодой бунтарь Виктор Гусев, что вырос в здоровой атмосфере литературных споров.