Газета День Литературы # 103 (2005 3)

ГЛАВНЫЙ ИЗЪЯН ТАК НАЗЫВАЕМОГО "БЛОКБАСТЕРА" М.Гибсона, снятого на евангельский сюжет — бездушная, механическая стилизация, отсутствие непредугаданности и тайны — одни из самых омерзительных черт современной так называемой "массовой культуры". Выйдет на сцену певец Басков, выпятит колесом грудь, заголосит нарочито зычно и жалостно, как какой-нибудь пьянчужка-гармонист, побирающийся "на бутылку" в пригородной электричке — а на душе ни холодно — ни жарко, пустота. Там, где нет потрясений и слёз, воодушевления и "мороза по коже", там нету и подлинного искусства. Это нельзя сымитировать. Это можно лишь выстрадать, пережить всем сердцем и всем человеческим существом только на самых потаённых глубинах духа, где, по точному слову поэта, "кончается искусство и дышат почва и судьба". Откройте ради любопытства сочинения "страшно модной" нынче Т.Толстой, не зря ведь бойко продающейся на книжных лотках рядом с брошюрами-инструкциями по уринотерапии или избавлению от "кармической" порчи и сглаза. Хоть "кысь", хоть пусть даже "не кысь" — всё вроде бы гладко, на орфографически корректном (я бы даже сказал "корректорском") русском языке — а в горле не першит и сердце не замирает. Как ни исхитряйся, прикрываясь знаменитым литературным именем, как кичливо ни надувай щёки и ни морщь лоб, как ни тумань глумливый и строгий телевизорный взор, да вот беда — не выходит отчего-то искусства, не рождается ни любви, ни боли, ни нежности, ни страсти, никакого художественного чуда. Выходит почему-то одно "кысь". Одни "прогулки" с Дуней Смирновой. Вот ведь тоска-то зелёная. И ладно бы они на своих комаровских или переделкинских дачах, милостиво пожалованных когда-то их предкам за "честное сотрудничество с большевиками", выдумывали "сценарии" про самих себя, про своих насквозь продажных, благонадёжных дедушек, подписывавших "коллективные" письма-доносы на собратьев-литераторов, бойко сочинявших в кровавое время и горе России свои панегирики Беломорканалу, свои насквозь лживые пьесы про "Заговор императрицы", свои макулатурные романы про "Аэлиту" и "Гиперболоид инженера Гарина", про некие "хождения" по каким-то там "мукам" — так нет. "Образованность всё хочут показать". Всё изобретают на потеху публике "остросюжетные" сценарии не более не менее как про И.А.Бунина. "Дневник его жены" называется. Там с дилетантским, обывательским любопытством смакуются скабрёзные подробности якобы "подлинной" бунинской биографии и судьбы. Там нам в деталях, с точки зрения всеведущей телеведущей Дуни, красочно и популярно, с "лёгкостью в мыслях необыкновенной" разобъяснят, что "последний из могикан" дворянских русских, литератор, рыцарственно служивший русскому слову и русской, восходящей к Пушкину, художественной традиции, Иван Алексеевич Бунин — всего лишь мелочный неврастеник, "вшивый интеллигентишке", юродивый дурачок, пожилой, выжившими из ума селадон, "чисто по-фрейдистски" влюбивщийся в такую же психически неуравновешенную, истеричную лесбиянку и потерпевший в связи с этим мужское и творческое фиаско. Чудненький, завлекательный во всех отношениях "бестселлер" от Дуни. А вы-то, небось, думали, что "Лёгкое дыхание", "Сны Чанга", "Антоновские яблоки" или "Солнечный удар" — это отсветы и мерцания Божьей искры, неизъяснимое таинство творчества, волшебное претворение художнического дара в живую, одухотворённую словесную плоть? Наивные вы человеки. Но, может быть, эта "оригинальная концепция" всеведущей Дуни хоть что-то проясняет, хотя бы отчасти предчувствует, предугадывает в творчестве Бунина, в русской культуре, в истории нашей трепетной веры, нашей земли, нашего горя, нашей безысходности и отчаяния, нашего долготерпения и кротости, нашей первой, воистину неизбывной по трагизму прожитых судеб эмиграции? Нет. Ни от чего не трепещет и ничего не предвозвещает. Ну так ведь и не нужно, оказывается, ничего предугадывать и ни от чего трепетать. "Быдло", или "пипл", т. е. мы с вами, согласно устоявшейся терминологии аксёновых, Смирновых и толстых, с удовольсвием сожрут, "схавают" всё, что они нам то и дело "сервируют" по "телеящику" на своей протухшей от псевдоглубокомысленных, доморощенных сентенций "кухне". Для чего тут совесть, к чему сердечная боль? Для чего муки творчества, зачем стыд? Упразднены за ненадобностью и явным отсутствием экономической выгоды. Сардонически-ироничные, дебело-самодовольные, никогда не сомневающиеся в своей правоте, как Толстая, или смазливо-смешливые, притворно простодушные, как эта бесконечная Дуня, "телеведущие" завсегда обеспечат почивающему на диване обывателю надлежащую духовную пищу в виде псевдодискуссионной и в меру культурной тележвачки под названием "Школа злословия". Вот и всё.