Газета День Литературы # 114 (2006 2)

Я поздравляю Владимира Григорьевича с шестидесятилетием! Желаю оставаться самим собой! Желаю долго-долго украшать текущую литературу своим звучным да ярким именем!

Николай Дорошенко, гл. редактор газеты "Российский писатель"

Эдуард Лимонов САМОВОЛЬНАЯ ОТЛУЧКА

Шел крупный снег. И тотчас таял, ибо это все же была Северная Италия, а не средняя полоса России. Мотор наш весело тарахтел, но опасно разбрызгивал масло. Я смотрел в трюме катера на мотор, когда сверху, с палубы, сообщили, что мы приблизились к островам, закрывающим лагуну. Утро уже было в разгаре. И это было опасно для нас, ибо хотя мы и прибыли в Венецию с мирными целями, однако прибыли не оттуда, откуда прибывают туристы, — мы шли с Востока, со стороны войны. Мы не хотели, чтоб об этом знали. Но мы полночи шли до хорватской Пулы, чуть отклонились, обходя ее, и вот теперь входили в Венецианскую лагуну при свете дня.

Все оказалось проще простого, как на карте. Выйдя из одного из глубоких заливов Адриатики на формально хорватском берегу, с наступлением темноты мы подошли к Венеции. Однако уже это было преступлением.

Нас было семь человек. Шесть сербов и я. Из шести сербов один был офицером военной полиции Республики Книнская Краiна, а пятеро были офицерами-"тиграми" из национальной гвардии командира Аркана; тотемным животным их подразделения был тигр. Катер у нас был старый, неизвестного происхождения, крашеный-перекрашенный, вероятнее всего, немецкого производства. Мы были одеты в гражданские бушлаты и пальто. На лицах у нас были следы попойки. Вчерашней. Мы долго решали вчера, брать или не брать с собой оружие; разумнее было бы не брать, но солдатская жадность пересилила. Три чешского производства "Скорпиона" и по пистолету на каждого все же взяли, мотивируя свою жадность тем, что можем наткнуться на хорватскую береговую охрану, которая, я не уверен, что существовала в тот год — 1992-й.

Мы просто банально напились накануне. И, как в Москве, напившись, загораются вдруг идеей: "А поехали в Питер, завтра Новый год, классно поехать в Питер!" И все вдруг задвигаются, заулыбаются, сразу появится дело. Оживление, доселе сонные проснулись и кричат: "В Питер! В Питер!.." Так и мы оживились, и все закричали: "В Венецию на Рождество! В Венецию!" Потому что было 23 декабря, а с 24-го на 25-е, как известно, католическое Рождество. Ясно, что я не католик, и сербы не католики. Если серб католик, то он уже хорват. Это единственная нация, которая, меняя религию, меняет и национальную принадлежность. Недалеко от тех мест, где мы воевали, есть Петрово Поле. В годы неурожая там стояли хорватские прелаты и в обмен на посевное зерно перекрещивали сербских крестьян в католицизм и записывали их уже хорватами. Но мы-то ехали не праздновать католическое Рождество, мы ехали победокурить, как футбольные фанаты, в чужую страну, посостязаться с итальянцами. Да и война нам надоела, честное слово. Позиции к концу 1992-го стабилизировались: Республика Книнская Краiна успешно отстояла себя тогда — островком Сербии в самом центре Хорватии. Война свелась к окопному сидению и вечернему обстрелу из минометов — там, где они были, — позиций друг друга.

Я-то что, я доброволец, да еще иностранец, но им, если прознает начальство, пришьют дезертирство. А если задержат итальянцы, тюрьмы не миновать. А мне миновать, у меня французский паспорт! Я вообще могу сказать, что в Венеции с ними познакомился... Подумав, я сообразил, что в паспорте у меня стоят венгерская и сербская визы, и многочисленные, и что они меня выдадут, эти визы. Но все равно я был в лучшем положении, чем они. А ведь это я их вчера подбил, я больше всех, и первый начал. Рассказал, как посетил Венецию зимой 1982 года, с чужим паспортом в кармане...

Но разве офицерам с войны бояться мирных итальянцев?! "Мы перестреляем всех этих карабинери", — сказал Славко Рожевич и предложил выпить. Что мы и сделали. За исключением наших капитана и механика: мы не дали им пить, ибо им еще предстояло войти в лагуну и где-нибудь пришвартоваться. Собственно, капитаном и механиком эти ребята не были, но поплавать им приходилось. Оба родились в хорватском Дубровнике, на противоположном берегу Адриатики, а в этом городе все умеют плавать — и сербы, и хорваты. Дубровник, в общем, и называют славянской Венецией.

Порта мы опасались. Потому план был такой. Просто выплыть в город и где-нибудь пришвартоваться на Гранд-канале, у какого-нибудь музея. Никто из нас не говорил по-итальянски, но в Венеции столько туристов! Вот и мы туристы, правда, со "Скорпионами", но уж как получается. По правде говоря, сербы к итальянцам ничего не имели. Итальянцы хотя и оккупировали во время войны Хорватию вместе с живущими там сербами, однако за сербов даже заступались, когда хорваты их резали. Однако у нас у всех, включая меня, русского, было некое презрение небольшое к итальянцам, потому что они потомки великой нации, но сегодня никчемные бойцы, плохие вояки. Якобы!