Газета День Литературы # 115 (2006 3)

Во-первых, В.Огрызко нужно определиться и быть последовательным в вопросе: "сорокалетние" — это миф или реальность. Из огрызкинских "казалось", "придуманное" следует, что данное течение — бондаренковский миф, из огрызкинского же "рискнул взять…" — реальность. Во-вторых, "амбивалентная московская школа" — это странный гибрид или, как выражается в подобных случаях Бондаренко, огрызок, имеющий к терминологии критика далекое отношение. В своих статьях Бондаренко писал о "московской школе" и ведущем типе ее героя, который он назвал амбивалентным. В-третьих, лирический туман — это выражение из статьи Л.Аннинского о прозе Р.Киреева, которое цитирует И.Дедков и вводит в название статьи "Когда рассеялся лирический туман" ("Литературное обозрение", 1981, № 8). И нужно обладать очень богатой фантазией, чтобы найти в этих словах тот смысл, который привиделся В.Огрызко. В-четвертых, в своей статье И.Дедков оценивает как реальность произведения многих авторов ? от А.Курчаткина и В.Мирнева до В.Маканина и В.Гусева, а полемика им ведется с разными критиками и писателями, среди которых В.Бондаренко называется дважды: один раз — в тексте, другой — в сноске. В-пятых, название и общий смысл статьи В.Огрызко обязывают сказать о том, что он почему-то опустил или пропустил: непредсказуемость В.Бондаренко проявилась в данном случае так: он назвал статью И.Дедкова "очень нужной, хорошо сдетонировавшей" ("Вопросы литературы", 1985, № 11).

Сегодня без В.Личутина, А.Проханова, В.Маканина, А.Кима и других "сорокалетних", кого открыл и пропагандировал В.Бондаренко, невозможно представить литературный процесс последних 40 лет. Естественно, что к творчеству многих из них Бондаренко неоднократно обращается в последние 15 лет: к произведениям В.Личутина, А.Проханова, В.Маканина чаще других. Самая последняя публикация в серии статей об этих авторах — "Путь без конца" о романе А.Проханова "Надпись", который называется высшим достижением писателя ("Литературная газета", 2005, № 41).

Естественно, что за это время изменилось отношение Бондаренко к некоторым из "сорокалетних". В первую очередь, к В.Маканину, отпавшему от древа русской литературы, ставшему русскоязычным писателем, творческим импотентом. Не требует комментариев и характеристика В.Крупина в статье "Критика — это литература!": "Вот и идут молодые русские ребята куда угодно, только не в нашу богадельню, где Владимир Крупин кому отмаливает грехи, кому нет, пряча свой партбилет под нательным крестом" ("День литературы", 2005, № 8).

Широкую же известность, настоящую славу принесли Владимиру Бондаренко не статьи о "сорокалетних", а "Очерки литературных нравов" ("Москва", 1987, № 12). Большинство "левых" выразили свое отношение к этой статье однокрасно-единочерно. Наиболее откровенно высказался, пожалуй, Бенедикт Сарнов. В статье "Кому улыбался Блок?" ("Огонек", 1988, № 16) он назвал Бондаренко противником перестройки. Сей приговор вызвал удивление не только у "правых". Леонард Лавлинский в "Ритмах обновлений" ("Литературное обозрение", 1988, № 6) оценил его определенно и предельно кратко: "Логика, надо сказать, убийственная и, по-моему, не требующая пояснений". Требует пояснений, напоминаний другое.

Б.Сарнов следует традициям "левой" мысли XIX-XX веков, идейно и духовно формировавшей тип человека, которому "все позволено". Правда, если один из теоретиков ОПОЯЗа Виктор Шкловский на Первом съезде писателей СССР призвал судить Достоевского как изменника, то Бенедикт Сарнов и его единомышленники с постоянной периодичностью стучали и постукивали на "правых" писателей и критиков. С их легкой руки Владимир Бондаренко попал в одну достойную компанию с В.Беловым, В.Распутиным, В.Личутиным, М.Лобановым, В.Кожиновым и другими "врагами перестройки", "черносотенцами", "сталинистами" и т.д.

Станислав Рассадин прокомментировал эти обвинения в статье "Кое-что о профессионализме" с одесским юмором: "Утверждаю, что Бондаренко не сталинист (не добрал по очкам), не черносотенец, даже не враг перестройки — врагов у нее вообще нету, не объявляются, есть лишь одни сторонники, в чем и беда…" ("Огонек", 1988, № 48). Для Рассадина — ведь не зря он столько лет хотел стать евреем и стал им — В.Бондаренко "просто неумело пишущий человек".

За что люблю наших либералов, так вот за эту простоту, которая хуже воровства, а в отдельных случаях и есть воровство. Тот же Ст.Рассадин в указанной публикации признается, что "Очерки литературных нравов" вызвали у него эстетический шок. Однако критик, призывающий к профессионализму и уличающий других в непрофессионализме, поступает, осторожно скажу, как не совсем профессионал. В каком бы шоке ни прибывал эстетически утонченный Рассадин, приводить всего лишь одну цитату из "Очерков литературных нравов" для доказательства своей правоты — это непрофессионально и неубедительно.