Газета День Литературы # 118 (2006 6)

Сизый месяц за млечную тучку нырнул,

И туман над рекою алеет.

Это Бог наш вселенскую стужу вдохнул

И Россию на выдохе греет.

Полыхает костром заревым небосвод

Над унылым мирским бездорожьем.

И не сгинет Россия, покуда живет

На спасительном выдохе Божьем.

Зря кликуши истошно хоронят её.

Пировать на костях не придётся.

Понапрасну клубится над ней вороньё —

Не затмить ему русское солнце.

И пребудет Россия во все времена,

Потому что на вечные лета

Светом Божьим вселенским омыта она

И дыханьем Господним согрета.

БРАТКИ

Костерок у притихшей реки.

Птахи певчие в небе порхают.

Постреляли крутые братки,

А теперь по трудам отдыхают.

Постреляли таких же братков

Из чужой и непрошеной стаи...

Дух хмельных голубых васильков

В чистом небе блаженно витает.

Вожделенно дымят шашлыки.

Водка плещет ручьем быстротечным.

Поминают убитых братки,

Памятуя о Царствии вечном.

Уложили чужих и своих

Без суда и разбору, по пьяни.

Бог, прими души грешные их!

Все по жизни они христиане.

Не вини, не казни, не клейми

Воровскую блатную ораву.

А как есть, всю её восприми,

Как воспринял убийцу-Варраву.

Ибо все они — эти и те —

Люди русские, кровные братья,

На соседнем с Исусом кресте

Распахнули для мира объятья.

Не лишай их всевышней любви

И прощенья родного народа.

Ведь извечно по горло в крови

Восседает на троне свобода.

***

Читал мои стихи и плакал.

Печаль не в силах превозмочь.

Спать не давал своим собакам —

Стихами их травил всю ночь.

К утру его подушки взмокли.

Постель насквозь проволгла вся.

Собаки от волненья сдохли,

Печали не перенеся.

Он встал, шатаясь, словно пьяный,

Себя не помня, как в бреду.

Лопату взял, чтоб вырыть яму

И закопать собак в саду.

Хотел от горя застрелиться.

Припомнив все свои грехи.

Подумал и — решил напиться,

И больше не читать стихи.

Он пил полгода без закуски,

Устроив знатную гульбу.

Он был отважный новый русский,

А вот теперь лежит в гробу.

Как пошутила беспристрастно

Над ним насмешница-судьба...

Поэзия — небезопасна.

Помянем Божьего раба!

***

Безмолвствует затравленная челядь.

Растерзана азийская страна,

Как волчья окровавленная челюсть

Зубчатая Кремлевская стена.

Россия! Ты — кормящая волчица.

Твои клыки от голода стучат.

Понуро за тобою волочится

Твой выводок — четырнадцать волчат.

Они ползут на материнский запах,

Они клыками режут твою грудь.

Воротят морды глупые на запад,

Чтоб молоко излишнее срыгнуть.

То кровь твоя по их гуляет венам.

Они друг другу холки теребят.

От титек отвалившись суверенно,

Вольны рычать и тявкать на тебя.

Их хищный взгляд на кровное наметан.

Их ноздри бередит родная кровь.

Они — щенки волчиного помета.

У них к тебе звериная любовь.

***

Двуглавый гербовый орел

Все более похож на рака...

Куда идем? Чего орем?

А ведь ползем назад, однако.

Два грозных клюва — две клешни.

Хвост-веер расклешенный рачий...

О чем ты, Семичев? Нишкни!

Несешь какой-то бред собачий.

Пора давно умерить нрав

Под крыльями родной державы...

О, Боже правый, я не прав!

Ревнители устоев правы.

Тогда зачем ползем назад?

Чего в европах мы забыли?

Щит прибивали на Царьград,

Французов били, фрицев били.

Что Старый Свет, что Новый Свет

Одни моральные уроды.

Нам никакой корысти нет

От развращенной их свободы.

И старый мир и новый мир —

В зубах у русского оскома.

Про них давно старик Шекспир

Сказал: "Чума на оба дома!"

Куда идем? Чего орем?

А ведь назад ползем, однако...

Двуглавый гербовый орел

Все более похож на рака.

Валерий Исаев (к 65-летию со дня рождения)

***

Я начинаю день с молитвы —

Чтоб солнце заходило и вставало,

Чтоб дерево под окнами росло,

Чтоб речка никуда не уходила —

оставалась,

Чтоб ничего на свете не было во зло,

Чтоб чаще хлопала моя калитка,

Чтоб доставалось всё мне

не за просто так,

И если б что-то и с ума сводило, —

Так только чтоб Любовь и Красота.

***

А над рекой туман пошёл клубиться,

И головы подняли берега

Над попритихшей

В пятнах солнечных водицей.

И песню первую

Пропела звонко птица,

Которую для этого вот утра

Берегла.

***

С крыльца родного дома

Так видно хорошо —

Гляжу на мир

И мне не наглядеться.

И счастлив я —

Мне даже и не верится,

Что, наконец, нашёл

Ту разьединственную точку на Земле,

Вокруг какой

Всё остальное вертится.

***

Незабываемо!

Проснусь… и на крыльцо.

Глаза зажмурю,

А лицо

Подставлю утренним

воздушным струям...

Так девы невинные, юные

Прикасаются робко,

Почти и не видно как,

А потом расхрабрятся,

Забудутся, —

Наконец-то, распробовали, —

И …будь, что будет! —

Целуют своих любимых, —

Как это утро сейчас целует меня

Неистово, самозабвенно, напропалую…

Хоть вместе мы

Всего-то ничего

И пробыли.

***

Восторг!

Исторгнутый восторг. —

Вот что такое стих.

И пусть сейчас лежит он на бумаге

Незаметен,

скромен,

тих, —

Он может мир перевернуть потом, —

Всесилен,

строг…

Местами поменять

Восток на Запад,

Запад на Восток.

***

Неприступных крепостей не бывает.

Больше хитрости,

выдумки,

средств…

И сдаётся она.

Только б знать,

Что в душе её теперь есть

И смириться или же отомстить

Она в тайне

Желает?

***

Ни слова нежного,

ни жеста…

Тебе, наверное, есть кого любить.

Опять судьба мимо меня прошествовала

И показала лишь,

Как выглядит оно — БОЖЕСТВЕННОЕ.

И как на свете можно б было

Жить.

***

Она конечно пересмотрит свою жизнь.

И пересматривает её уже.